— У меня романтики полно. Это денег у меня нету.

— Обратно пропорциональная зависимость между романтикой и деньгами выявлена давно, так что ничего удивительного.

Михаил Антонов, «Ребята с БАМа»

Имя Александра Грина стало для нас синонимом слова «романтика». Но есть одна деталь в повести (автор называл её «феерией») «Алые Паруса», которая не даёт мне покоя.

Сюжет, как вы помните, там такой: девочка живёт вместе с отцом в приморском посёлке. Однажды незнакомец в лесу (да, не стоит заговаривать с неизвестными) пообещал, что когда-нибудь за ней придёт корабль под алыми парусами. Пока же отец с дочерью прозябают в нищете, отец зарабатывает выделкой деревянных игрушек, а всё население посёлка троллит бедную девочку. Папу, впрочем, тоже — за то, что он не спас противного человека, который когда-то предложил его жене секс за еду. Противный человек уплыл в открытое море, но чудом был спасён.

Параллельно рассказывается о жизни молодого человека, оставившего аристократическую семью и ставшего капитаном. Увидев спящую в лесу девочку, он разузнаёт обстоятельства её жизни, покупает алый шёлк, и корабль под невиданными парусами появляется на горизонте, пугая жителей Каперны. Девочка всходит на борт, и всё кончается свадьбой в море.

Тонкость сюжета в том, что несчастный отец ничего не знает о неожиданном счастье дочери. Он на десять дней уехал в город, чтобы наскрести им денег. Но тут пришёл корабль, и папа отодвигается великой мечтой. Нет, девочка просит разрешения на то, чтобы папа жил с ними, но это в неясной перспективе. Прекрасное вино, от которого во рту «улей и сад» пьётся без отца. Корабль несётся вдаль от Каперны и движется невесть куда, а пьяная команда валяется на палубе.

Лонгрен возвращается в пустой дом, чтобы порадовать свою дочь вырученными за деревянные кораблики медяками. А жители Каперны, хохоча, рассказывают ему, что дочь увезена матросами со странного корабля. Не в том дело, что отец плох, но он часть ненавидимого и презираемого прошлого. Ему надо выдать пенсию, но он с его дурацкими корабликами меркнет на фоне чуда.

В общем, несчастного Лонгрена постигла судьба Самсона Вырина. Понятно, что свадьба героини «Станционного смотрителя» невозможна в рамке нравов пушкинского времени. Звать некуда, старик сдохнет, но можно пустить слезу на могиле.

Мне говорили, тут всё же свадьба может состояться в замке пятидесяти оттенков Грея, и отец займет на ней почётное место. Как заметил писатель Пелевин: «Вот на этом невысказанном предположении и держится весь хрупкий механизм нашего молодого народовластия...»

Этот сюжет хорошо помнить всем родителям, что с умилением провожают своих детей-школьников на праздник выпускников «Алые паруса» в нашей северной столице. Но мне важнее мысль о том, что романтика всегда жестока, и чьё-то горе (или неудобство) являются оборотной стороной романтического восторга.

Александр Грин был большим и очень важным для русской литературы писателем. Но ещё он был тяжёлым алкоголиком и мизантропом. «Алые паруса» выросли из любви к одной женщине, но посвящены другой, потому что романтика цинична, в ней всё идёт в дело, будто костная мука. Как сказал другой поэт: «Эта лошадь кончилась, пересаживаюсь на следующую». Совершенно неважно для оценки самого текста, но придаёт трёхмерность эстетическим максимам. Писателей нельзя упрекать за то, что они не соответствуют нашим ожиданиям, а вот лучше понять их слова — можно постараться.

Основной мотив прозы Грина — право желания. Чем больше человек хочет, тем вернее чудо должно быть ему предоставлено. Есть воспоминания о том, как он верил в летающего человека. Полёты на аэропланах были ему отвратительны, они пахли машинным маслом и бензином, они требовали работы и учёбы, а это оскорбляло чистое желание. Человек должен был летать сам по себе, без утомительного труда.

В романе «Золотой телёнок» юность будущего подпольного миллионера Корейко описывается так: «В то время Саша Корейко представлял себе будущее таким образом: он идет по улице и вдруг у водосточного желоба, осыпанного цинковыми звёздами, под самой стенкой находит вишнёвый, скрипящий, как седло, кожаный бумажник. В бумажнике очень много денег, две тысячи пятьсот рублей. А дальше всё будет чрезвычайно хорошо. Он так часто представлял себе, как найдёт деньги, что даже точно знал, где это произойдёт. На улице Полтавской победы, в асфальтовом углу, образованном выступом дома, у звёздного желоба. Там лежит он, кожаный благодетель, чуть присыпанный сухим цветом акаций, в соседстве со сплющенным окурком. На улицу Полтавской победы Саша ходил каждый день, но, к крайнему его удивлению, бумажника не было. Он шевелил мусор гимназическим стеком и тупо смотрел на висевшую у парадного хода эмалированную дощечку: „Податной инспектор Ю. М. Бомбе“» * — Ильф И. и Петров Е. Золотой телёнок // Ильф И. и Петров Е. Собрание сочинений в 5 т. Т. 2. М. 1961. С. 47. .

Задача вдумчивого читателя понять, чем отличается путешествие мальчика Саши к водосточному жёлобу от того, как Ассоль выходит из дома и всматривается в горизонт.

Поняв это, или же решив, что разницы тут никакой нет, читатель может сделать честные выводы о своей собственной жизни и её целях.

Можно подумать, что я осуждаю Александра Грина. Как бы не так! Я его очень хорошо понимаю, впрочем, и то, он однажды, будучи в гостях, ночью стал душить своего спящего и, как ему казалось, более успешного соперника в любви. А потом неловко объяснил, что сцена ему нужна была для романа * — Слонимский М. А. Грин // Звезда. 1939. № 4. С. 163. . Я и сам раз думал начать новую книгу и собираю материал.

Всё это — прекрасная основа для нынешней реальности. В Каперне должен появиться ресторан «Алые паруса» и бар «У Лонгрена». Над набережной будет стоять шашлычный чад, а в заливе сновать яхты под алыми парусами. За умеренную цену в каютах будут совокупляться туристические пары, посёлок городского типа станет процветать, не задумываясь в своём параллельном пространстве о юрисдикции и спорах между Украиной и Россией. Побеждает то Корейко, то Ассоль, а кому-то из туристов они кажутся неразличимыми.

В общем, это были несколько слов в защиту одного вдовца, которого многие забыли. Чудо романтики нанесло страшный удар какому-то старику. И да, можно только надеяться, что за ним вернутся, как за забытым Фирсом.