«Плохая идея» для Астрид Линдгрен
Текст: Татьяна Золочевская
Фотография: с сайта kinopoisk.ru
О шведско-датском фильме «Быть Астрид Линдгрен» Перниллы Фишер Кристенсен рассказывает обозреватель Rara Avis Татьяна Золочевская.
«Быть Астрид Линдгрен» — быть не такой, как все. Какой? «Если бы я была парнем, влюбилась бы в твой дикий нрав», — говорит ей подружка на вечеринке в сельском клубе. И действительно Астрид исполняет безумные танцы, кричит на природе от избытка чувств и помирает от скуки на проповеди в церкви. Ей 16, и она пока не знает, что писательский талант прорастет в ней через боль и разлуку с сыном.
Байопик, как известно, жанр концентрированный. В канву художественного фильма вплетаются факты из жизней реальных людей, и это усиливает интерес к картине.
Если герой ленты — знаменитый детский писатель, автор книг, полюбившихся нескольким поколениям, то киноистория о нем, как минимум, любопытна. Вот и сюжет о становлении Астрид Линдгрен, с одной стороны, банален — обычная девушка из провинции пробивается наверх, а с другой, далеко не избит — она становится всемирно известной писательницей. Ее книги переведены более чем на сто языков, а тиражи превышают сто пятьдесят миллионов экземпляров.
Однако начинается фильм традиционно: Астрид Линдгрен сидит за столом накануне своего восьмидесятилетия и разбирает письма маленьких друзей с рисунками и поздравлениями. Фоном звучат детские голоса: благодарные и вопрошающие. Астрид сидит спиной к зрителям и напоминает обычную старушку, но камера заглядывает за плечо и ее прошлое встает перед нами.
«Плохая идея», — говорит Рейнхольд Блумберг, главред местной газеты, и отходит от очаровательного стажера, тогда еще Астрид Эрикссон. Он готов отступить, держать себя в руках в минуту страсти, но не готова сама Астрид. Что движет ей: любопытство, влюбленность, влечение? Или дело в бунте, что давно укоренился в ее характере.
Астрид росла в многодетной набожной семье, не была избалована вниманием молодых людей, в школе ее обзывали Сельмой Лагерлеф. А тут взрослый мужчина нанимает на работу и восхищается ей. «Ты пишешь блестяще. Поделись со мной своим блеском. Мне это нужно». Блумберг, пятидесятилетний отец семерых детей, пребывает в состоянии затяжного развода и не прочь сблизиться со своей помощницей.
Фотография с сайта:
«Плохая идея» очень скоро, дает плоды, и Астрид оказывается беременной. Конечно, это не входит в ее планы. Ее отец — староста, арендует землю у церкви. Чтобы не опозорить семью, Астрид вынуждена уехать на курсы стенографисток в Стокгольм, родить ребенка и оставить его у приемной матери в Дании.
К чести Блумберга, он не отказывается от девушки, но ставит ее жизнь в прямую зависимость от перипетий своего развода. Она же невыносимо страдает от разлуки с сыном, издалека наблюдая, как он растет. Когда предложение руки и сердца все-таки звучит, оказывается, подросший сын называет «мамой» не Астрид. Причина — всего-то тысяча крон. А угроза тюрьмы, о которой так часто говорил Блумберг, — ложь. Астрид уходит из отношений. Именно в этой точке она становится взрослой. Без поддержки, работы и квартиры — она устремляется навстречу себе и начинает делать то, что считает нужным. Это тоже бунт, но не против устоев или ради блажи, это борьба за сердце сына, опорная точка на пути к призванию.
Интересно, что режиссер картины, датчанка Пернилла Фишер Кристенсен, узнала об истории юной Астрид из газет. Сценарий был написан в соавторстве с супругом Кимом Фупц Окесоном, тоже детским писателем, как и Линдгрен. Фильм стал пятой полнометражной лентой в общей фильмографии режиссера и сценариста. Оператор Эрик Мольберг Хансен еще набирает опыт, но уже работал с Кристенсен на ее первой картине «Мыло» (лучший дебют Берлинале-2006).
В фильме сохранены подлинные имена, что касается параллели с биографией — она прослеживается близко к жизни. Правда, в реальном детстве Астрид было больше свободы. Дети резвились сколько хотели — многое из того времени попало в книжки. В картине Астрид уже подросток и трудится наравне со взрослыми в поле, и родители часто ее одергивают.
Один из важных эпизодов — стрижка волос был и в жизни, но колоритней — Астрид, поддерживая молодежный протест в 1924 году, начала носить мужские брючные костюмы. При этом авторы фильма не стали вписывать феминистский подтекст в биографию писательницы, а показали все с уважением к ее судьбе.
Детские голоса на протяжении фильма прорываются сквозь горести не сдающейся Астрид, но не выглядят надуманными или лишними. Они подчеркивают ужас происходящего и вселяют надежду. Все будет хорошо, ползет незримый подстрочник спасительных детских писем: «Ты нас любишь. Ты нас понимаешь. Ты на детской стороне».
Чужие, но, наконец, оказавшиеся вместе мать и сын, начинают продираться сквозь неприятие родства именно через историю, сказку, которую Астрид предлагает рассказать сыну на ночь. Конечно, душой она чувствует его, и природный дар слова помогает нащупать ниточку к доверию ребенка.
Фотография с сайта kinopoisk.ru
Теперь понятно, почему в ее героях, любимых с детства, много не только озорства, но и одиночества, непонимания взрослых, борьбы с предрассудками — всего того, что случилось с ней во время взросления. Астрид Линдгрен поставила с ног на голову детскую литературу, потому что сумела встать вровень с ребенком: глаза в глаза и заговорить с ним на его языке. Однако путь к сердцам других детей она начала со сближения с собственным сыном, которого почти потеряла. «Ты часто пишешь о смерти. В твоих рассказах много умирают. Но когда читаешь об этом, чувствуешь жажду жизни. Хочется просто жить».
Фильм Перниллы Кристенсен подкупает жизнеутверждающей интонацией. Несмотря на драму, разыгравшуюся в жизни Линдгрен, картина избегает пошлости. Во многом благодаря игре талантливой двадцатипятилетней актрисы Альбы Аугуст, убедительно сыгравшей главную героиню. Дочь знаменитых родителей — датского режиссера Билле Аугуста и его жены шведской актрисы Перниллы Аугуст достойно продолжила семейную династию. Недаром на Берлинском кинофестивале Альба вошла в десятку лучших восходящих звезд.
Параллельно с детскими признаниями в фильме прослеживается мотив дороги — Астрид все время куда-то едет: то из дома от пересудов, то в соседнюю страну к сыну, то обратно — для примирения и знакомства с семьей. Эти бесконечные километры дорог, безусловно, метафоричны, под стук колес Астрид прозревает и становится собой — той, что расскажет всему миру о Карлсоне, Мио и Пеппи Длинный Чулок.
Символичным выглядит эпизод в начале фильма, когда Астрид впервые приходит в редакцию газеты и подхватывает игру в слова Блумберга: «Газета — бумага, новости — свет, будущее — свобода». Это не ассоциации, а намек, проекция ее натуры в будущее. Быть Астрид Лингдрен — быть свободной: от условностей, от правил, от лжи. Следовать за своим сердцем, ошибиться, но выстоять. Быть единственной в своем роде.
Или это «плохая идея»?