Большой графический роман, написанный Ксавье Долло и нарисованный Джибрилем Мориссетт-Фаном, погружает читателей в историю научной фантастики с момента возникновения жанра до сегодняшнего дня.

Сразу стоит оговориться, авторы хоть и стремятся к широте, но все же предлагают нам свое виденье вопроса. О субъективном подходе говорят, например, последние страницы, посвященные книгам современных фантастов из разных стран. Имена таких русских писателей, как Дмитрий Глуховский и Яна Вагнер, попавшие в этот раздел, при всем уважении к обоим, скорее, вызывают недоуменные вопросы и свидетельствуют о не очень глубоком знакомстве комиксистов с современными зарубежными литературами, нежели демонстрируют реальное состояние русской научной фантастики. Но даже при таких недостатках комикс Долло и Мориссетт-Фанна на сегодняшний день — одно из наиболее увлекательных и полных изданий об НФ.

Безусловно, сильная сторона графического романа — хорошее знание истории и основных этапов развития жанра.

По понятной причине свой рассказ авторы начинают с лирики — поисков бессмертия в шумерском «Эпосе о Гильгамеше», записанном клинописью на глиняных табличках более чем за 2000 лет до н. э.; странных событий гомеровской «Одиссеи» (действительно, что такое скитания «хитромудрого» царя Итаки как не первая фантастика?); свифтовского «Гулливера» с его сатирическим бичеванием пороков английского общества. Но все же в эти размышления сильно не углубляются, поскольку каноническим началом, как и многие исследователи, считают роман Мэри Шелли «Франкенштейн, или современный Прометей», написанный от скуки одним дождливым летом 1816 года в глухой провинции, недалеко от Женевы.

Собственно, с этого момента все и «заверте...» не только в истории научной фантастики, но и в работе комиксистов. Великого француза Жюля Верна сменяет не менее великий англичанин Герберт Уэллс, затем первенство переходит к американским pulp-журналам и плеяде, вскормленных ими авторов. На страницах начинают мелькать герои и сами писатели-фантасты. Они перехватывают друг у друга слово, спорят, обсуждают важные этапы развития НФ-направления. Сюжеты романов сплетаются с биографиями ведущих писателей, что иногда порождает вполне фантастические перипетии. Например, чтобы поговорить о том или ином направлении в НФ некоторые романисты совершают путешествия во времени и пространстве (думается, фанаты «Доктора Кто», особенно порадуются, когда увидят, знакомую будку). В какой-то момент к диалогу подключаются американские издатели. У которых, как водится, на все есть свое особое мнение. Ведь именно они когда-то превратили дешевые pulp-журналы во влиятельнейшие издания.

Вслед за Эдвардом Россом, автором грандиозного комикса «Как устроено кино», Ксавье Долло и Джибриль Мориссетт-Фан обозначают не только поворотные вехи в истории развития научной фантастики, но и проблемные моменты. Например, НФ-книги женщин, которых долгое время не признавали и многие из них были вынуждены печататься под мужскими псевдонимами, сексистские стереотипы в изображении героинь, нездоровые увлечения некоторых фантастов псевдорелигиями и так далее.

Отдельной темой становится и история французской научной фантастики, которая после титана Жюля Верна из-за социальных проблем и постоянных войн свернула не туда. Долло и Фан пытаются даже немного оправдать писателей-соотечественников. Ведь если судить по их работе, эта ветвь до сих не может выбраться из-под пяты великого классика.

Интересна и графическая составляющая романа. Джибриль Мориссетт-Фан насыщает страницы разными техниками и стилями, цветовая палитра колеблется от пастельной до кислотной. Что тоже по-своему демонстрирует богатство обсуждаемой темы.

Истории попаданцев, пришельцев и жителей иных миров сплетаются воедино. Об одних книгах говорится подробнее, другие упоминаются вскользь, из третьих выхватываются отдельные образы. Авторы рассуждают о классиках, составляют свои таблицы и пантеоны писателей НФ, не забывают о новой английской волне 1930–1970-х годов и ее сходстве и отличии от американской того же времени, затрагивают вопросы киберпанка и космооперы (ее зарождения, затухания и возрождения).

Приятно, что в графическом романе есть несколько чек-листов, в которые попали не только книги, но комиксы, экранизации, самостоятельные фильмы и сериалы. В конце концов, «Путешествие на Луну» Жоржа Мельеса, «Метрополис» Фрица Ланга, «Солярис» Андрея Тарковского и «Матрица» братьев (сестер?) Вачовски оказали на искусство не меньшее влияние, чем странное творчество Говарда Лавкрафта, законы робототехники, придуманные Айзеком Азимовым, и увлекательные рассуждения Филипа Дика об андроидах и электроовцах.