Мария Михальская. Тени всегда рядом
Текст: Наталья Медведь
Иллюстрация Уайлд О. Сказки. — М.: Махаон, 2010. —144 с.
Обозреватель Rara Avis Наталья Медведь о таинственных иллюстрациях Марии Михальской.
Наблюдать за работой перспективных иллюстраторов интересно. Но в то же время тяжело смотреть, как порой непросто им приходится. Можно стать многократным лауреатом международных конкурсов, быть обласканным читательским и профессиональным сообществами, но столкнуться с рыночными проблемами, выходящими за рамки искусства. Книжный рынок растет медленнее, чем появляются самобытные художники. Стоят ли издатели к ним в очередях? И это не риторический вопрос, пример Марии Михальской (р. 1983 г.) показателен.
Когда упоминаются ее работы, обычно подчеркивается выразительность иллюстраций, глубина их воздействия на читателя, мастерское владение ритмом внутреннего пространства книги. Отправными точками становления собственного стиля художница называет два обстоятельства. Во-первых, учебу у знаменитых иллюстраторов Сергея Коваленкова и Елены Трофимовой. Действительно, рядом с такими мастерами не загореться книжной графикой невозможно. Учеба в Московском государственном университете печати стала временем погружения в профессию и накопления впечатлений и опыта. Мария Михальская открыла в работе художника-иллюстратора неожиданные стороны, поняла, что именно он режиссер книги, обустраивающий ее внутренний мир согласно своим ощущениям от текста. Художник подходит к книге с ощущением внутренней свободы, но в то же время с оглядкой на настроение авторского слова. Отношение к тексту как к сцене, где не только необходимо разыграть действие, но и придумать, как будет организовано и само сценическое пространство, важно для Михальской в работе над макетами книг.
Гофман Э. Щелкунчик и Мышиный король / Пер. Ирина Татаринова. — М.: Московские учебники, 2010. — 144с.
Во-вторых, ключевую роль сыграло решение взять за основу дипломного проекта сказку Гофмана «Щелкунчик и Мышиный король». На работу оставалось мало времени, иллюстрации родились всего за пару интенсивных месяцев. Стихийное и тотальное погружение в гофмановский текст стало большой удачей — оформление этой книги до сих пор остается самой известной работой художницы. По признанию Марии Михальской именно «Щелкунчик» помог поставить точку в поисках собственного стиля. Отсюда начались характерные для Михальской искаженная геометрия, сложная цветовая палитра, проработанные объемные фактуры, выразительные композиционные решения и создание ритма с помощью цветных и световых пятен. Это то, что помогает узнать руку художницы практически мгновенно. Семиголовый устрашающего вида Мышиный король, изящные женские фигурки в пышных платьях, грациозный и аристократичный Щелкунчик, общие планы армии солдатиков и полчищ мышей. Нестандартные ракурсы производят чарующее впечатление на зрителя. Подобная трактовка классического текста, не зависимо от того, близка она читателю или нет, затягивает в неизбежную рефлексию. Книга выходила в 2007 году в издательстве «Арбор», а в 2010 году переиздавалось в «Московских учебниках» с измененным самой художницей макетом, заслужившим отдельную похвалу критиков.
Мария Михальская продолжила обращаться к классическим текстам: сказки Вильгельма Гауфа («Махаон», 2008), Оскара Уайлда («Махаон», 2010), Братьев Гримм («Росмэн», 2012) и стихи Ирины Пивоваровой («Махаон», 2011) получили свой оригинальный облик. Библиография растет, а за художницей закрепляется слава талантливого молодого иллюстратора (откуда только берутся эти покровительственные интонации?).
Гримм В. и Я. Белоснежка и семь гномов. / Пер. Г. Петников. — М.: Росмэн, 2012. — 32с.
Яркой работой этого периода стали иллюстрации к сказке «Белоснежка и семь гномов» Братьев Гримм. Для издания использовался перевод Григория Петникова, не маскирующий мрачные детали оригинального текста. Лирическая отстраненность иллюстраций задает интересную нравственную дистанцию между современным читателем и происходящим на страницах. Например, когда злой мачехе приносят вместо печени Белоснежки печень оленя, мы видим крупным планом животное, оплакивающее собственную судьбу. Прочтение «Белоснежки» Марией Михальской наполнено сопереживанием героини беспомощной перед злым роком. Чувствуется, как тонко здесь иллюстратор работает с цветом и светом, бросаются в глаза ее ажурные прорисовки деталей на условно монотонном фоне, который отличается тщательной проработкой фактуры. Смелые всполохи цвета задают ритм во внешне плавных и статичных композициях, наращивают напряженность и усиливают эффектность образов.
Работа с классическими текстами была плодотворной, каждая книга обращала на себя внимание, хоть и не всегда радовала качеством печати иллюстраций. Подход крупных издательств к оформлению серий редко отличается скрупулезностью. Такой подход контрастирует с энтузиазмом издательства «Московские учебники» в отношение переиздания «Щелкунчика и Мышиного короля», вышедшего в подарочном оформлении и с новым авторским макетом. Возможно, комфортные условия работы определили и то, что следующие две книги с иллюстрациями Марии Михальской («Джоконда и принцесса из леса», 2013, и «Нежна Княжна», 2015) вышли именно в «Московских учебниках», автором обеих стал Андрей Семин-Вадов.
Гримм В. и Я. Белоснежка и семь гномов. / Пер. Г. Петников. — М.: Росмэн, 2012. — 32с.
Это единственные две книги писателя, которого издательство зачем-то рекомендовало в первую очередь как успешного топ-менеджера в отрасли связи, а уже во вторую — как стихийного писателя, чья любовь к сочинительству взяла верх. Руководствовались предрассудком, что талантливый человек талантлив во всем? Тягу к писательству Семина-Вадова сложно не заметить, она бросается в глаза своей главной чертой — неудержимой страстью к беспощадному рифмованию. В стихотворных сказках Семина-Вадова можно встретить таких героев, как душечка-колдушечка, пчелочка с челочкой, Дева из древа, шмель-карамель и сонм им подобных. Мерещится, что если какому-то слову автор не сможет найти рифму, хоть самую завалящую, Вселенная даст трещину. О сюжете и смысле за толстым слоем «красивого литературного языка» вспомнить удастся не каждому читателю. Такое явление достаточно подробно описано в литературоведении, и не в навешивании ярлыков тут вопрос.
Проблема в том, что самобытный и перспективный художник оказывается задействован в откровенно коммерческом проекте, съедающем время и силы. Конечно, на это можно посмотреть как на проверку силы образов, создаваемых Марией Михальской, тогда придется констатировать, что их хватает с лихвой, чтобы привлечь читателей к книге с текстом любого качества. Однако книжный рынок живет по своим законам, хоть многие издатели все же радеют за литературный процесс. Но в то же время, что они могут предложить таланливому художнику?
Гримм В. и Я. Белоснежка и семь гномов. / Пер. Г. Петников. — М.: Росмэн, 2012. — 32с.
Несколько лет назад я случайно узнала о неудачных попытках молодых автора и иллюстратора пристроить свою книжку-картинку в какое-нибудь издательство — то текст поменяйте, то настроение. Вполне обыденная ситуация, все же мы не в той реальности живем, где можно любую книгу взять и издать (иногда подобное даже во благо). Но и в этом случае нашлось чему удивляться — иллюстратором была Мария Михальская. Совсем не всегда известность художника и его оригинальный авторский стиль помогают открыть двери издательств.
По прошествии времени книга все-таки была издана в авторской редакции под названием «Красный дом» («Речь», 2015). У нее сложный генезис: сначала появились иллюстрации, а текст к ним, да еще и, как водится, в стихах, был написан позже Анастасией Коваленковой, тоже иллюстратором и к тому же дочерью учителя Марии. Уровень иллюстраций здесь опять подозрительно превосходит уровень текста, что фактически отправляет «Красный дом» в категорию «альбома художника». Нельзя не отметить при этом, что содержание позволяет удачно подчеркнуть интересы и сильные стороны Михальской.
Коваленкова А. Красный дом. — СПб., М.: Речь, 2015. — 36с.
Девочка Лиза дружит со своей кошкой и еще с книжками, что ревнивому животному не сильно нравится. Одним зимним днем Лиза зачитывается до того, что засыпает и видит фантастический сон про кошку, сбежавшую от нее в сюрреалистический красный дом, где не действуют законы физики и обитают «страж этих мест» Мордокот в виде говорящего лица-барельефа на стене дома и «темная сила» Синилла в виде дракона, в дневное время притворяющегося синим котом. Лиза спасает кошку, просыпается и впредь читает книжки только с питомцем на руках.
Художница рисует в неизменно удающейся ей манере: выстраивает композиции из монолитных форм, подчиняющих себе пространство иллюстрации, передает стремительность движения на первый взгляд статичных персонажей, прибегает к образам преследующих героиню тенеподобных монстров, создает почти тактильно ощущаемый уют с помощью приглушенной цветовой гаммы и глубокой проработки фактур. Здесь Михальская была стопроцентным режиссером внутрикнижного пространства, что дает исчерпывающее представление об избранной стилистике, несущей в себе мощный визуальный заряд. «Красный дом» интересен еще и отсутствием ограничений у иллюстратора, что дало закономерно высокие результаты. Формат иллюстрированной книги как альбома художника медленно и планомерно укрепляется в отечественном книгоиздании. Яркие примеры позволяют ожидать дальнейшее развитие этого направления.
Никольская А. Человек-мандарин. — М.: Нигма, 2016. — 56с.
Пока же Мария Михальская обратилась к работе над современной авторской сказкой, недавно у нее вышла новая книга «Человек-мандарин» («Нигма», 2016), написанная Анной Никольской, известной современной сказочницей и обладателем литературных премий. Сказка приурочена к надвигающимся зимним праздникам, а ее сюжет вышел по-современному многовекторным. Главной героине Анне в предновогодние дни встречается удивительный оранжевый человек-мандарин, который как добрый гений вносит осмысленность и спокойствие в жизнь девушки, чего ей так недоставало. Связку «Новый год, мандарины, предчувствие волшебства» можно сравнить с западным аналогом вывешивания рождественских венков и носков. Обязательный атрибут праздничного настроения в современной традиции теперь обзавелся своей собственной лирической сказкой.
Та же связка стала решающей при выборе иллюстратором колорита. Мария Михальская в цветах предельно избирательна, здесь она ограничилась черным, оранжевым, зеленым и желтым. Впервые рисунки художницы оказываются такими проработанными, округлыми, мягкими и насыщенными деталями. В иллюстрациях чрезвычайная концентрация тепла и сентиментальности. Новая ли это грань стиля Марии Михальской или дань особой ауре новогодней поры, покажет время.
При ближайшем рассмотрении обнаруживается взаимосвязь творческого пути интересного художника-иллюстратора со специфической проблемой российского рынка детской литературы. Есть всем известный круг издательств, желающих и умеющих работать с художником с той же ответственностью, что и с писателем, но издательства эти гораздо больше сил тратят на переиздания (что тоже, безусловно, важная миссия), поэтому на продвижение новых имен не хватает мощностей. В таком случае не пора ли подумать об их наращивании?