18+
21.03.2022 Тексты / Авторская колонка

​Споры.mil (часть десятая)

Текст: Владимир Березин

Фотография: из архива автора

Писатель-пешеход Владимир Березин об искусстве пасти народы.

Пастух на нежной свирели воспевает свою любовь; вокруг его летают зефиры и тихим дыханием приятное производят ему прохлаждение.

Н. И. Новиков «Живописец» (1775)

Протоиерей Михаил Ардов, записывал за Ахматовой так: «В разговоре о склонности великих русских писателей на вершине славы переходить от литературы к прямому проповедничеству Ахматова сказала:

— По-моему, это только у русских. Коля Гумилев называл это „пасти народы“. Он говорил: „Аня, отрави меня собственной рукой, если я начну пасти народы“» * — Ардов М. Легендарная Ордынка. Портреты. — М.: БСГ-Пресс, 2001. С. 46. .

Писатель, не сочиняющий истории, а перешедший на пастушескую работу — довольно тяжёлое зрелище. Это не вполне получилось у Достоевского и Толстого, а они были богатыри, не вы. (Себя-то я уж и вовсе не сравниваю ни с кем.) Но всякий сетевой тролль всегда хочет перейти на ступень выше. Так он задевал скромных неизвестных людей со стёртыми никами, а если будет слава, то, возможно, он и самого Бога схватит за бороду. Да что там Бога! Намекнёт на Государя.

Имеет смысл поговорить о том, в чём риски пастушеской народной службы. И вовсе не в том, что можно быть ввергнутым в узилище — это может случиться и за меньшие прегрешения, чем сетевой троллинг. А в том дело, что человек, не склонный к размышлениям и продуманным действиям, может оказаться в нелепой ситуации. Его будут вспоминать только по ненужному спору, дурацкой фразе до конца жизни, а то и после. Как ту, например, женщину, что во время телемоста с Америкой крикнула: «В СССР секса нет!».

В книге Георгия Данелия «Безбилетный пассажир» есть такое место: «В двадцатых годах в Грузии за национализм посадили почти всех ведущих писателей и поэтов. А молодого прозаика К. Г. не посадили. Ему стало обидно, он надел черкеску, папаху, сел на лошадь и стал гарцевать перед окнами здания ЧК

Из окна выглянул усталый от ночных допросов председатель ЧК:

— Иди домой, Котэ! — сказал он. — Тебя никто за писателя не считает!» * — Данелия Г. Безбилетный пассажир. — М.: Эксмо, 2003. С. 311.

Разумеется, не нужно проверять эту историю, и даже не важно, кто имеется в виду под инициалами. Мне рассказывали, что это Константин Гамсахурдия, но, право же, замените фамилию на любую другую, и убедитесь, что это совершенно неважно. А важно то, что в политике, любви и сетевом троллинге принципиально, какое впечатление вы производите на людей. Вот произведёте хорошее — люди за вами пойдут (может, и напрасно). А будете смешны и нелепы, с вами приключатся беды, и даже от той аудитории, которую вы собирались покорить.

В романе Бориса Пастернака «Доктор Живаго» есть история маленького человека, эпизодического персонажа, который пытается убежать от солдат, которые подозревают в нём шпиона. Про него Пастернак пишет так: «В последние месяцы ощущение подвига, крика души бессознательно связалось у него с помостами и трибунами, со стульями, вскочив на которые можно было бросить толпящимся какой-нибудь призыв, что-нибудь зажигательное. У дверей вокзала под станционным колоколом стояла высокая пожарная кадка. Она была плотно прикрыта. Гинц вскочил на её крышку и обратил к приближающимся несколько за душу хватающих слов, нечеловеческих и бессвязных. Безумная смелость его обращения, в двух шагах от распахнутых вокзальных дверей, куда он так легко мог бы забежать, ошеломила и приковала их к месту. Солдаты опустили ружья.

Но Гинц стал на край крышки и перевернул её. Одна нога провалилась у него в воду, другая повисла на борту кадки. Он оказался сидящим верхом на её ребре. Солдаты встретили эту неловкость взрывом хохота, и первый спереди выстрелом в шею убил наповал несчастного, а остальные бросились штыками докалывать мёртвого» * — Пастернак Б. Л. Доктор Живаго — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2005. С. 135. .

Страшная история, между прочим.

Единственное, отчего я не держу её при себе, это то, что она полезна для начинающего тролля. И главная мораль этой басни: не красуйся, не принимай позу, не делай из себя трибуна, пастуха народов. Если у тебя возникли такие мысли, то вбеги в двери вокзала и затеряйся в толпе. Нет, есть настоящие ораторы, властители масс, но ты, маленький тролль, не равняйся на них. Это профессионалы, а ты — любитель. Кстати, одного прекрасного оратора его соотечественники-итальянцы повесили вниз головой. Эта участь не лучше, чем умереть, сидя на кадке.

В общем, всё время нужно думать, задавать себе вопросы: «Что это?», «Зачем это я делаю?», «Что из этого следует?», — а я знаю, как это утомительно. Тем более, если сетевой житель захочет быть нравственным ориентиром для своих народов. С теми ориентирами, которые призывают есть христианских младенцев и отравлять колодцы — разговор короткий. Другими словами, люди, проповедующие чистое кристаллическое зло, неинтересны в своём поведении. Но если мы ведомы благими намерениями, то, отдавшись эмоциям, вовсе не гарантируем своего признания у народа. У соратников и близких это легко, а у циничной массы — сложно.

Как-то я прочитал в журнале «Знамя» чудесное интервью Светланы Алексиевич «Мир спасёт гуманитарный человек». Особенно мне в нём понравился пассаж: «Когда я оказалась в Афганистане, я поняла, что человек, взявший в руки автомат, становится другим, не тем, кого мама водила в хореографический кружок. В него как будто вселяется злой демон, вскормленный военной культурой, которая пронизывает наше общество. <...> Но я никогда не стреляла. И автомат в руки не взяла, как мне ни предлагали. Ни разу» * — Алексиевич С. «Мир спасёт гуманитарный человек». Беседу вела Надежда Ажгихина // Знамя 2019. № 4. С. 123. .

Это хорошая антивоенная позиция, можно даже сказать, экзистенциальная. Печаль была в том, что на сайте писательницы висел снимок, где она в форме без знаков различия, позировала с автоматом АКС-74У.

Память человека, а писателя в особенности, чрезвычайно пластична.

Бунин, разозлившись на обидную для него сцену в ресторане, изложенную Набоковым в «Других берегах», говорил, что Набоков нехорош (в других выражениях), а сам в дневнике записал, что никогда не был с Набоковым ни в каких ресторанах. И подчеркнул ещё эти слова. Но он-то писал это в дневнике, не предназначенном к чтению, а тут мы имеем дело с нобелеатом-документалистом.

Извечная беда всех людей, что борются за доброе дело в том, что им хочется чуть преобразовать действительность, чтобы она была стройнее и понятнее. Но часто выходит, как в сказке мной горячо любимого писателя Сахарнова о морском петухе-тригле. Если кому лень её читать, то там рассказано вот о чём: появилась в море новая рыба и ласкиря (это тоже рыба) послали посмотреть на неё. Он вернулся и говорит, что спина бурая, брюхо жёлтое, плавники, как крылья, синие с золотом, а опустится на дно, выпустит из-под головы шесть кривых шипов, и пойдёт на них, как на ходулях. Идет, шипами песок щупает. Найдет червя — и в рот...

Другие рыбы не поверили, посылали ласкиря раз за разом, и, наконец, он говорит, что на хвосте у неё чёрное пятнышко. Ну, тут ему поверили — раз чёрное пятнышко разглядел.

«Отправились все к незнакомой рыбе.

Нашли. Назвалась она морским петухом-триглой.

Смотрят — верно: спина у неё бурая, брюхо жёлтое, плавники синие с золотом, глаза голубые.

Правду говорил ласкирь.

А шипы? Есть шипы. Прошлась тригла на них.

И это правда.

А голос?

И голос есть. Заскрипела, заверещала так, что все отскочили.

И тут ласкирь прав.

Вон и хвост такой, как он говорил, — обыкновенный, лопаточкой... Э-э, а чёрного пятнышка-то нет!

Обрадовались рыбы, крабы. Схватили ласкиря и учинили ему трёпку. Не ври! Не ври!

И зачем он сгоряча это пятнышко выдумал?..

Много ли нужно добавить к правде, чтобы получилась ложь?

Не много — одно пятнышко» * — Сахарнов С. Морские сказки. — М.: Детгиз, 1962. С. 15. .

Если кто-то решил, что я о политике, то это не так. Я часто рассказываю, что много раз был собеседником расстающихся супругов, да и просто расстающихся. Каждый из них рассказывал вполне убедительную историю. И в этих историях всегда появлялась удивительная деталь, такая, которую не забудешь никогда. В этот момент я говорил себе: «Но, позвольте, я ведь и там был, и не помню этого?!» Но и не проверишь ведь.

Читать по теме. Владимир Березин об искусстве сетевых оскорблений.

Но если вы захотите пасти народы, то за вами будут ходить толпы досужих троллей, проверяя ваши слова. И горе вам, если они найдут что-то — нет, не страшное, а унизительно-смешное. Проповедника вегетарианства обнаружат с куском сала в зубах, любителя учёности и латинских цитат поймают на ошибке, поборнику нравственности будут совать под нос его фотографии с неодетыми девицами. Быть пастухом народов сложно, почти невозможно. Будьте собой, борьба с несправедливостью может вестись и на этой позиции.

Мы всё время находимся в облаках мифологических сознаний. Всяк оправдывает своё право на мифологическое сознание, при этом становясь зеркальным отражением своего оппонента — раз ему можно, так и мне. Раз он скрыл что-то, то нам можно что-то придумать, додумать. Вставить деталь. Усилить, так сказать, позицию.

Всегда есть серая зона, где мы не знаем что-то точно — она везде есть, в делах давно минувших дней и в ужасе современности. И в рассказах о былых любовниках. Вообще везде.

Она рождает искушение добавить краски, и фольклорная деталь всегда срабатывает. Но потом, увы, может быть неприятно. Вы вскочите на кадку, и толпа на миг будет вам повиноваться. А потом доски начнут трещать, и вы окажетесь в положении героя знаменитого романа.

Нет, истинно говорю я вам: добродушие и ирония — вот настоящее оружие тролля.

Другие материалы автора

Владимир Березин

​Отец медведя

Владимир Березин

​Однажды на пасеке

Владимир Березин

​Ботанический караул

Владимир Березин

​Чехов и зубная щётка