Сандерс Э. Ф. Вкус Солнца. Маленькие чудеса необъятной Вселенной; пер. с англ. Е. Гаевской; науч. ред. А. Бондарев. — М.: Манн, Иванов и Фербер, 2021. — 160 с.: ил.

Всю жизнь — вот до этого дня — вы верили ей и не знали... Не знали, какая она. Вы просто ее не за ту — совсем не за ту принимали. Вы думали: «Это наука», что значило, в общем-то, скука: как черная пара носков, набор для мытья потолков, остывшая манная каша и пасмурный вид из окна. Ни блеска, ни шума, ни жара. Ни хаоса жизни и странного взгляда... Наука была где-то там: внутри аксиом и пробирок, среди зашифрованных формул, в тиши кабинетов ученых. Наверное, это прекрасно: назвать своим именем остров, решить уравнение века, открыть неизвестного зверя, — но если вы просто сидите, мешаете ложечкой сахар и медленно пьете свой кофе, рисуете звезды в блокноте, считаете дни до прихода весны, то что вам до этой науки? Наука опять далеко. Вы ждете чего-то другого: горячего или родного... А может быть, просто живого? Такого, чтоб выдохнуть вдруг. Такого, чтоб громко вздохнуть. Чтоб ахнуть, вскочить или вскрикнуть. А может — напротив — чтоб так и остаться вот тут: с растаявшим сахаром в чашке, застывшей улыбкой, нетронутым кофе, блокнотом, раскрытом на звездах, — среди того самого мира, который казался унылым до встречи с наукой о нем. Такое, наверно, случалось и прежде: когда вы читали стихи, когда признавались в любви, смотрели, как падает снег, плывут по воде облака. Так знайте, что это, быть может, как раз-таки с вами случится, когда вы откроете книгу, в которой наука похожа на детство, с его непритворно смущенным, всерьез удивленным лицом, испачканным в краске, вишневом варенье и пепле от падающих звезд, с его любопытством к другим и к другому, с его восприятием мира, где чудо растет, как крапива.

Другие детские книги про космос.

Истории «чу́дного» мира, которые выбрала Сандерс, рисуют Вселенную так, как если б она была вашей — вот именно вашей мечтой. Реальной? О, да, ну, конечно! И все же — как будто волшебной... Похожей на ту балерину с картины Эдгара Дега. Летящей, изящной, красивой. И синей — конечно же, синей! Размытой, как капля дождя. Непонятой, неуловимой... Такой она видится вам, живущим примерно сейчас, в эпоху больших телескопов и умных космических зондов, добычи природного газа и впавших в депрессию бледных кораллов? Истории этой Вселенной записаны Сандерс для вас — для тех, кому хочется знать, что было когда-то, что будет потом и будет ли, честное слово? Они для любителей грезить: не спать, а считать и мечтать, не, выпятив грудь, рассуждать, а слушать, смотреть, наблюдать, размышлять. Для тех, кому долго — и в детстве, и после, со смесью наивности и превосходства, которые было почти что не трудно, и даже, наверно, приятно скрывать, — казалось, что свет от горящих снаружи, высоких таких фонарей, при пристальном взгляде сощуренных глаз становится вдруг не похожим на шар, становится вдруг полосой, наверно, по той сверхсекретной причине, что это какой-то волшебный прием... Хотя он и вправду немного волшебный — блистательно яркий и «чу́дный» прием, который эффектно использует свет, когда, изгибаясь, проходит сквозь щели, и даже зовется учеными так, как мы бы, пожалуй, назвали смешную породу собак, — но разве же это решает вопрос? Ну, знаете, тот — крайне важный вопрос, связующий все в человеческом мире.

О синеве пернатых соек, о памяти и разуме берез, об облаках, решающих за нас, что делать через час, о сущности мгновения, об острых «стрелах времени», масштабе и величии, ничтожности и смерти, о сходстве, об отличиях, о Солнце и Луне, бактериях в кишечнике, нейронах в голове, о венском вальсе электронов и «толкотне» в земной коре, танцующих планетах и странных существах, тела которых состоят из триллионов сложных клеток, лишенных «жестких стенок», а самомнение настолько велико, что измеряется в квадратных километрах — в немалой степени, наверно, оттого, что им, как всем растениям, грибам или бактериям, не требуется помощь при хождении... Однако вы тут скажете, что это все «чудесно», да только не уложится в один большой вопрос: а кто мы в том огромном, разумном и безумном, не выдуманном кем-то, насквозь чудесном мире? Те самые создания, с набором сложных клеток, которые не могут, в отличие от «простеньких» растений, питаться светом солнца и водой... Отнюдь не первые из прочих — разумных и не очень, отважных и коварных, забавных и жеманных, но, в общем-то, пленительных существ, что появились во Вселенной десяток с лишним миллиардов лет назад... Себя назвавшие людьми — хотя в реальности никто, помимо нас самих, вот так не называет... Свидетели бесчисленных событий, которым, если честно, не стоит слишком верить... Открывшие геном, чтоб выяснить, как сильно совпадаем с шимпанзе, как близко к нам стоят пятнистые коровы и желтые пушистые цыплята... Животные, имеющие душу... Прямоходящие «пучки» чужих воспоминаний и проекций... Наверное, мы где-то между ними — важнейшими в природе чудесами, воспетыми британской «поэтессой».