Анг В. Капитан Немо / Пер. с нидерл.: О. Гришина; ил. Ш. Северинс. — СПб.: Поляндрия Принт, 2021. — 40 с.

У принца Даккара копились причины, чтоб вовремя сгинуть — исчезнуть из мира. Конечно, он сам бы все сделать не смог — Жюль Верн ему очень и очень помог: вручил, словно пропуск, такие таланты, с которыми жизнь приносила бы радость, не будь она принцу как будто бы в тягость. А впрочем, и тут не один он «виновен» — Жюль Верн, а не принц все так хитро устроил: сначала открыл ему пользу науки, затем показал, как использовать разум, и даже дал деньги и горстку друзей, чтоб выстроить Что-то на месте того, где было до этого только Ничто, — и что же, вы думаете, произошло? Обычное дело: борьба за свободу и жертва народа, утрата страны и утрата любви, утрата семьи, твердой почвы и веры, утрата всего — и себя самого... Жюль Верн не убил своего персонажа, он только лишил его права на сон — возможности жить, не мечтая о мести, ходить, как и все, по неверной земле, испачканной кровью своих же сограждан. Возможно, Жюль Верн потому был жесток (не с нами, конечно, но с принцем Даккаром), что в этой жестокости пряталась правда, а правду писатель, придумавший все, любил куда больше неправды. Хотя тот несчастный, беспомощный, дряхлый, оставленный всеми безумный старик, что в тайне от света скитался по морю на первой в истории мира подлодке, вернись он туда, в свое детство, назад — наверное, сделал все ровно бы так, как маленький принц, превратившийся в Немо.

Никто, разумеется, нам не расскажет, что стало бы с принцем, останься он тут: не выбери он вместо нищенской суши глубокое синее честное море, — не сделайся он капитаном «Никто». Но можно ли это хотя бы представить? Представить, как кто-то мечтал быть Никто... Не ради того, чтобы всем отомстить. Не ради того, чтобы всех удивить. Не ради того, чтобы стать знаменитым, попасть на обложки журналов, газет, на все развороты, на киноэкраны, на плоские банки с сардинами в масле. Не ради кого-то, но ради мечты, с которой когда-то — в начале пути — еще невозможно расстаться... Вот Анг и представила это: представила нам своего персонажа — ребенка по имени Якоб, который стоит на большом валуне у са́мого берега моря в своем ярко-желтом плаще с подзорной трубой наготове. Стоит вечерами, стоит под дождем, стоит в ноябре и в апреле. Часами, неделями смотрит на рыб. И слушает музыку моря. А дома, забравшись на тихий чердак, рисует в тетрадках горбатых китов, лукавых индийских дельфинов и адских кальмаров-вампиров. И даже на кухне, страдая от скуки, чертя по тарелке с пюре из картошки карьеры, пригорки, холмы и дорожки, он думает только о том, как сделать паштет из медуз и можно ли съесть кашалота... Наверное, он одинок. Ни папа, ни мама, ни Са́ри, ни Ха́рун не знают, какой же в «реальности» Якоб. А он, между прочим, такой же, как тот: великий мятежник, Синдбад-мореход, искатель сокровищ, лежащих на дне, ценитель историй, рассказанных морем. Тот самый ученый, построивший бот, который был назван потом «Наутилус» и стал его домом, душою, отчизной. Он видит себя в темно-синем бушлате и с черной кудрявой густой бородой, дрейфующим так же, как эти вопросы, с которых когда-то — он был тогда молод — как будто бы все началось. А сколько у моря оттенков? И сколько в нем водится рыб? И как называется кит, который почти что не спит? И можно ли взять это время и просто его повернуть?

Анг В. Капитан Немо / Пер. с нидерл.: О. Гришина; ил. Ш. Северинс. — СПб.: Поляндрия Принт, 2021. — 40 с.

1 3

Наверное, Немо — точнее, не он, а мальчик, которым тот был до него, — мечтал не о том, что исполнил потом. Жюль Верн ничего не сказал нам о том. И все же. И все же... Ведь нужно понять! О чем он мечтал в те же годы, что Якоб? Вполне вероятно, о чем-то простом: найти двух друзей, завести попугая, жениться на той, что понравится маме. Кто знает? Кто скажет? Кто станет гадать? Уж точно не Якоб: ему все равно. Его, как и Немо, влечет океан, похожий на книгу такой толщины, которая даже большому киту, пожалуй, ни разу не снилась. А что до родителей, что до друзей, живущих вон там, далеко-далеко, на плоской и серой земле, то им на подлодке нет места. Вам кажется это ужасным? Вам кажется это протестом. Жестоким и глупым фиглярством. А может быть... шепотом детства? Преступной и дикой мечтой. Несбыточно синей мечтой, ожившей на смелых страницах, покрытых «письмом» Северинс. А может быть, это и нужно — не гневаться, не обвинять, а думать, листать, вспоминать. И сравнивать Немо у Верна с тем Немо, которым стал Якоб. С тем Немо, который не прав. И с тем, что по-своему прав. С тем Немо, что ищет себя. И с тем, что бежит от огня. Непонятым или счастливым, покинутым или открытым, исчезнувшим или восставшим... А может быть, просто сидящим — всего лишь сидящим внутри.