Хендрикс Д. Начать с нуля. Моя собственная история. / Пер. с англ. Е. Гедж. М.: Издательство «Э», 2015. — 256 с.

45-летие со смерти Хендрикса отмечается активно: в прошлом году вышел байопик (режиссера Джона Ридли — довольно сомнительное зрелище, если честно), в этом году издан очередной концертник («Freedom: Atlanta Pop Festival»), а вот дошло дело и до перевода у нас этой книги. Которую, конечно, написал не сам Хендрикс — изыски маркетологов-издателей смотрятся иногда даже зловеще — это всего лишь распложенная в хронологическом порядке компиляция из его интервью, писем, заметок и даже песен. Но Хендрикс не входит в синклит русских кумиров (как и третья после Джима Моррисона J — Дженис Джоплин), изданий о нем у нас не огромный выбор — книгу можно прочитать с благодарностью и даже вполне с приятностью.
И, собственно, даже узнать все об этой быстрой, суматошной и яркой жизни. Неприкаянное детство и служба в армии (парашютный полет — одно из самых ярких впечатлений), первое выступление из-за застенчивости буквальным образом из-за кулис и странничество по клубам и домам Америки (кажется, ни у одного битника или хиппи тогда не было постоянного адреса), удачное приземление в Лондоне, изматывающие концерты ради денег и контрактных надобностей, спасение в алкоголе. «Я так устаю, что валюсь с ног — расслабляюсь, только когда думаю о музыке. Музыка играет в моей голове постоянно, иногда так, что в мозгу начинает стучать, и все вокруг вертится. Возникает чувство, будто схожу с ума. Тогда я иду в клуб и напиваюсь до потери пульса. Это меня и спасает...» — оно же, в конце концов, и погубило.

Эклектичность перекликается, конечно же, с Zeitgeist эпохи, одним из главных символов которой был абсурд, игра, скоморошество

Нашлось в этой небольшой книге место и для всяких приятных деталей и характеристик. Любимая музыка Хендрикса и идеи об оформлении виниловых конвертов (на один хотел заполучить Верушку), воспоминания о полусиротском детстве и юмор (Electric Lady была записана так давно, шутил Джими, что у нее уже поди трое детей), скромность, мечты (просто играть, а еще — писать что-то не только на салфетках и сигаретных пачках) и мысли о том, что «плохих и хороших людей не бывает; есть люди потерянные и обретенные», как рай у Мильтона. «Когда я умру, устроим джем-сейшн. Пусть все оторвутся и вволю побесятся. Меня, пожалуй, и арестуют на собственных похоронах!»

Подобная эклектичность перекликается, конечно же, с Zeitgeist эпохи, одним из главных символов которой был абсурд, игра, скоморошество. Литтл Ричард штрафует за похожую на его сценический наряд сорочку, на сцену выходит рычать мужик в смирительной рубашке, сам Хендрикс играет зубами и палит гитары, мечтая, чтобы из гитары вырывались «разноцветные лучи, как в кино. Вот это был бы настоящий, полный опыт!» Смысл тут — разбить ожидания, привычный опыт, прорваться на «ту сторону» имени Джима Моррисона: «в музыке фрик-аут — это почти игра по фальшивым нотам. Берешь те ноты, которые человек меньше всего ожидает услышать. И если уметь это делать, да еще с подходящим фидбэком, то выходит очень недурно. Фальшивая игра, но на полном серьезе, понимаете? Прикольно!»

И эклектичность эта очень выгодно подчеркнута еще и версткой — рисунки, разные шрифты, цвета (фиолетовый преобладает — привет purple haze!). То что надо!

Но как не обойтись без чайной ложки дегтя, которые сами издатели положили в свое медовое, сильно алкогольное witche' brew? Франк (так!) Синатра, джем-се(й)шн и тотальное отсутствие каких-либо ссылок или комментариев несколько портят вкус. Хотя в те времена пили и не такое.