18+
24.03.2016 Тексты / Авторская колонка

​«Другой Тургенев». Театр «Бенефис»

Текст: Фазир Муалим

Фотография: из архива автора

Поэт и театральный критик Фазир Муалим о спектакле Анны Неровной и театральном профессионализме с точки зрения суфия.

Давайте для начала немного порассуждаем о профессии, профессионализме и непрофессионалах. Правильные люди утверждают, что в профессии человек должен стремиться к высочайшему профессионализму. Мы настолько привыкли к этой идее, что готовы пригвоздить к позорному столбу любого непрофессионала. В самом щадящем случае предлагается посмотреть на него свысока и выразить своё насмешливо-презрительное «фи». Но я хочу сегодня сказать несколько слов в защиту непрофессионала, потому что и сам являюсь таковым.

Представим, профессия — круг, а профессионалы — что-то вроде радиусов, которые пытаются оформить этот круг. Охранить его. Но есть множество разных линий за пределами. Это непрофессионалы. Допустим, какая-нибудь линия равнобедренного треугольника влюбляется в круг и тоже хочет служить ему. Задача линий окружности — охранителей — держаться друг за дружку, сцепившись так, чтобы ничто чуждое не проникло. Задача же влюблённой линии — проникнуть внутрь. Разумеется, велика вероятность того, что победу одержит влюблённый. Потому что он каплей просочится (тая в любви), огнём пронесётся (сгорая в любви). В профессии, то есть в нашем круге, существуют свои законы. Но в каждой точке проникновения влюблённой линии есть память треугольника и свой опыт, которые смешавшись с внутренними законами круга, видоизменяют его: растягивают, разрывают, ужимают. Таким образом, для красного словца можем сказать, что из ребра равнобедренного треугольника родится новый круг.

Все эти престранные пространные размышления я затеял вот зачем. На свете много театральных критиков, профессионалов своего дела. Я вряд ли смогу написать что-то близкое к их уровню или наравне с ними, если говорить о профессиональных критериях. Но, не отрицая, впрочем, уникальность любого критика, скажу, что у меня есть своё понимание предмета, опирающееся на мой своеобразный опыт, связанный с суфийским видением мира.

Любая иерархия должна быть вращающейся, подобно Вселенной, а не застывшей, как пирамида с фараоновой гробницей. Любой иерархический треугольник в своём вращении должен превратиться в круг

Так вот, согласно суфийским представлениям, любая вещь имеет в бытии четыре уровня: бытие вещи в своей сущности, бытие её в знании, бытие в произнесённом и бытие в начертанном слове. Давайте ради интереса и игры применим теперь это знание к спектаклю «Другой Тургенев. Актриса», который поставлен театром «Бенефис» по повести Ивана Тургенева «После смерти (Клара Милич)».

Ох, уж эти маленькие, почти малые (аллюзия к Малому) московские театры! Что за чудо! Нам, зрителям, следует привести в движение иерархию театрального мира, чтобы она не была мёртвой, раз и навсегда данной в МХАТовском пике. Любая иерархия должна быть вращающейся, подобно Вселенной, а не застывшей, как пирамида с фараоновой гробницей. Любой иерархический треугольник в своём вращении должен превратиться в круг. И в этом круге любой театр — пик: Моссовета и Театр.doc, Мастерская Фоменко и театр «Модерн», Малый и театр «Бенефис».

Но не будем отвлекаться на восторги, а займёмся параллелями. Допустим, что бытие спектакля «Другой Тургенев. Актриса» в своей сущности (то есть то, что существует независимо от постановки) — это само произведение Тургенева. Бытие спектакля в знании — идея, сценарий и постановка. Причём не важно, знаем мы о ней, пойдём ли на неё; главное — спектакль есть. Бытие его в звучащем слове формируется, когда мы вечером идём на конкретное представление. Формируется из игры артистов и реакции зрителя. А вот бытие спектакля в начертанном слове полностью зависит от меня, когда я сажусь писать свои впечатления об увиденном. И разве я могу, в таком случае, лишить спектакль одного из уровней его бытия?!

Сюжет тургеневской повести таков (для тех, кто подзабыл или не читал). Молодой человек Аратов и его друг Купфер, обрусевший немец, приглашены в гости к грузинской княгине на домашний концерт. Там они знакомятся с появившейся в Москве новой талантливой певицей Кларой Милич. Она исполняет романс Чайковского «Нет, только тот, кто знал свиданья жажду», читает отрывки из «Евгения Онегина» Пушкина. Кстати, романс звучит в исполнении Галины Павловны Вишневской.

«Школы нет», — отзывается о таланте Милич Аратов. Но Клара влюбляется в него с первого взгляда; она пишет ему письмо, назначая свидание. Свидание заканчивается нелепо, Аратов отвергает чувства Клары. Тогда актриса покидает Москву, уезжает в Казань. А через два-три месяца в «Московских ведомостях» пишут «о самоубийстве в Казани даровитой артистки и любимицы публики Клары Милич». Тут-то и начинается мистическая, основная линия повествования.

И тогда сам зритель начинает жить сердцем своим на пятачке этого круга — входит в профессию

Режиссёр спектакля Анна Неровная нашла интересные, на мой взгляд, ходы, передающие атмосферу мистики и полусна. Так, рассказ у неё ведут четыре актёра: два Автора (артисты Андрей Мехонцев и Пётр Вяткин) и два Аратова, которые одновременно играют и рассказывают (артисты Ростислав Парцевский и Пётр Вакуленко). Причём роли их не разделены на Аратова-во-сне и Аратова-на-яву, на Аратова-вспоминающего и Аратова-действующего: они переплетаются.

И даже этот банальнейший театральный приём, так часто используемый в постановках, что уже граничит с пошлостью — напускание дыма на сцену — совсем не раздражает и производит необходимый эффект. Потому что в маленьком помещении театра «Бенефис» дым со сцены плывёт в зал, окутывает тебя, и ты словно проваливаешься в сон и бред героя.

Минимум декораций на сцене (художник Дмитрий Дробышев) — всего-то два вращающихся круга один в другом, внешний в нужный момент можно сужать или раздвигать — также играет на создание пространства сна.

И раз мы снова заговорили о круге, напомню, что по условиям наших сегодняшних размышлений, круг — это профессия. В конце спектакля всё внимание зрителя сосредотачивается на маленьком внутреннем круге в середине сцены, где Аратов, умерев, соединяется объятиями с Кларой (актриса Арина Игнатишина). И тогда сам зритель начинает жить сердцем своим на пятачке этого круга — входит в профессию.

Другие материалы автора

Фазир Муалим

​Театр «Ромэн» и культ личности

Фазир Муалим

​«Маскарад» Житинкина

Фазир Муалим

«Беда от нежного сердца»

Фазир Муалим

​Хлестаков и НКВД