18+
14.10.2016 Тексты / Статьи

​Дилан и Ко

Подготовила Анна Смирнова

Фотография: Xavier Badosa/flickr.com

13 октября американский певец и музыкант Боб Дилан стал лауреатом Нобелевской премии по литературе. Неформатность решения Шведской академии особенно взбудоражила русскую прессу и социальные сети. Одни обещали напиться под старые винилы, поздравляя кумира, другие горестно возвестили об окончательном падении нравов. Авторы Rara Avis и вовсе предложили своих кандидатов.

Алена Бондарева

Литературный критик, руководитель проекта Rara Avis

По-моему, возмущаться решением Нобелевского комитета как минимум смешно. Для меня присуждение премии Бобу Дилану — сигнал нового уровня. Остается лишь поймать его и зафиксировать тенденции — в этом и прошлом году была задана ориентация на слово неуловимое, читайте проговариваемое. Думается, новым швейцарским поэтам, кочующим из кафе в кафе со своим знаменитым и неподдающимся перенесению на бумагу течением spoken word, есть к чему стремиться, лет через 40 как раз войдут в нужный возраст, а если еще и попротестуют против чего-нибудь, будет совсем хорошо.

Старенький Филип Рот, несмотря на плевки и проклятия, упорно следующий традиции Селина и Генри Миллера, чем, кстати, и расширяющий границы литературы и вседозволенности, тоже еще не списан, особенно если извернется и смастрячит что-нибудь эдакое на стыке жанров, но в своей поэтике.

Томас Пинчон и Саша Соколов, кстати, почему нет? Раз теперь дают за «создание новой поэтической выразительности». Оба вполне себе претенденты, опять же с рядом допущений, как и Дилан. Впрочем, мои личные симпатии на стороне Соколова, хотя вряд ли мировое сообщество оценит русскоязычное экспериментаторство, помноженное на затворничество. Нобелевская премия вам не между собакой и волком, людям нужна конкретика и чтоб за душу брало как-нибудь попроще. В конце концов, ни Джойс, ни Пруст, ни Вулф Нобелевскую премию так и не получили.

А еще присуждение премии человеку, формально не принадлежащему литературе, говорит о том, что четких границ больше нет.

Александр Чанцев

Литературный критик, эссеист-культуролог, японист

До конца недели нам всем предстоит чувствовать себя в том же Фейсбуке коллективно-бессознательной Марьей Иванной, проверяющей стопку сочинений целой параллели на тему «Боб Дилан и я». Вручение Нобеля вызывает радость (не политизированное, как часто и в прошлом году с Алексиевич, решение) и вопросы. Дилану дали за литературу? Но его «Тарантула» — извините, выдающимся романом не назовешь и перечитывать точно не станешь. За песни? Тогда нужно или переформулировать условия премии, включив сонг-райтерство — или дать тому же Леонарду Коэну (его прозу как раз читать более чем можно).

Вчера минимум в двух изданиях были опубликованы списки — великих, но не нобелизированных. Действительно, списки «обнесенных» премией едва ли не превосходят длиной (и качеством) тех, кто премию получил.

Если же давать Нобеля не за литературу, а за что-то другое, что случается все чаще, то становится как-то понятнее даже и проще.

Давайте, например, дадим Нобеля Пелевину — и он не будет мучиться, выдавая каждый год по кабальному роману, сможет еще остаться в истории литературы (да, мы все же о ней) хорошим писателем.

Или — он был вторым у букмекеров? — все же премируем Мураками. Торжество глобальных дискурсов, duty free романистика. Отметить банальность, чтобы окончательно забыть о литературе и уже откровенно говорить о чтиве. Не только модном, но и — легитимном.

Или — все же хочется думать лучше, чем оно есть — опять не за литературу, но рядом. Рушди откровенно исписался и давно стал celebrity тусовщником. Но переводчиков его «Сатанинских стихов» (опять же если прочесть — тяжеловесный и мутный роман) убивали, издательства взрывали, а его самого преследовали. Премируем памятником.

А если серьезно, то даже уже странно волноваться и обсуждать премию, который год обходящую Кундеру.

Ряды не-нобелиатов множатся. В них — по гамбургскому счету — почтеннее?


Сергей Морозов

Литературный критик

В присуждении Нобелевской премии Бобу Дилану нет ничего сенсационного. Возраст подходящий, взгляды тоже, заслуги очевидны. Но разговоры о расширении пространства литературы — это новость второй свежести. После Теодора Моммзена, Анри Бергсона и Уинстона Черчилля охватить шире на сегодняшний день трудно. Впрочем, «нет таких высот, которые не могли бы взять большевики». Нас еще ожидают премии рэперам, киносценаристам, создателям графических романов, авторам поваренных книг и книг по практической психологии. Почему бы в ближайшее время не дать Нобелевку Стивену Кингу? Джеймсу Паттерсону? Артуро Пересу-Реверте? Пауло Коэльо? Филипу Пулману? Даниэле Стил?

Разве они не расширили наше представление о литературе?

В происходящем важна тенденция — искусство слова перестает быть значимым. Поэтому есть смысл затеять разговор, наоборот, о сужении, упрощении современного представления о литературе. Мы наблюдаем капитуляцию литературы «для всех и ни для кого», серьезной, глубокой прозы, поэзии и драматургии.

В произошедшем также интересно не то, что премию получил рок-музыкант, а то, что она не досталась писателю-фантасту. Урсула Ле Гуин была последней надеждой. Теперь легитимации фантастики как литературы придется ждать не одно десятилетие, когда «подрастут» и войдут в нобелевский возраст какие-нибудь китайцы. Это при нынешних-то «широких» взглядах.

Отдельный разговор — Россия, которая одинаково плохо выглядит и на традиционном литературном поле, и в свете нынешних тенденций. Не имеющей книжной индустрии, добротной жанровой прозы, ей не на что надеяться и рассчитывать в премиальной гонке. Единственное утешение — искать родственников очередного лауреата, проживавших в российской местности в давние времена.


Марина Соломонова

Специалист библиотеки им. В. Маяковского (СПб), критик, писатель

Нобелевский комитет по литературе открывает для себя пограничные формы существования: публицистика, тексты песен — на очереди, скорее всего, сценарий к графическому роману, Алана Мура, например. А хочется зайти еще дальше, чтобы дали жанровым: детективщикам и фантазерам, ну и детским писателям, наверное, тоже. Вообще, жалко, ушедших неонобелеченных, хотя они глыбы-колоссы-родоначальники, прорыв в гуманистической мысли и поэтике: Рэя Брэдбери, Айзека Азимова, Дж. Р. Р. Толкина, Станислава Лема, Филипа Дика, братьев Стругацких, и совсем уже сердечных привязанностей — Джованнино Гуарески и Терри Пратчетта. Детектив, фантастика, комедия и фэнтези, в общем-то, делают людей счастливыми уже много лет. Если бы я давала Нобелевку... Я бы дала премию Стивену Кингу. Ему в следующем году 70 лет. Как подумаю, что всю жизнь его читаю... Американский роман начинался с романтики ужаса, возведя переживание и нагромождение в отдельный нарратив, и Кинг, отличный филолог, кстати, — великолепный продолжатель традиций. Сдается мне, не существует автора, который избежал бы его влияния — даже если не читал, всё равно — открываешь — ну «как у Кинга».


Другие материалы автора

Александр Чанцев

​Леонид Юзефович: «Упорядочить чуждый мир, не совершая над ним ментального насилия»

Марина Соломонова

​Сталин, вороны и зомби

Алена Бондарева

​Роуд-муви. Книжный вариант

Сергей Морозов

​За страницами семейного альбома