Хен Р. Души: Роман / Пер. с иврита С. Гойзмана. — М.: Фантом Пресс, 2021. — 400 с.

Весь мир — известно что, а люди в нем — известно кто. Беда в том, что пытаясь объяснить нашу жизнь умученной шекспировской цитатой, мы почему-то обычно представляем себе некий образцово-показательный театр, где прожекторы светят куда надо, декорации не падают, противопожарные меры соблюдены, суфлер трезв, пьесу писал маститый драматург, а не его котик и не сбрендившая нейросеть, и режиссер в состоянии человеческими словами объяснить, чего хочет от исполнителей. Настоящий экзистенциальный театр работает совсем не так.

Что мог знать о законах и условностях бытия мальчик Гец из еврейской деревни Хорбица где-то в Польско-Литовском королевстве в начале XVII века? Немного. Найденную на дороге шишку, надо по очереди облущить. Того, кому достанется последняя чешуйка, Готеню — Боженька — любит больше. Но если играешь с младшей сестренкой, можно и схитрить. Закон строго-настрого запрещает евреям брить бороды, но если на дворе праздник Пурим, и папа твердо намерен выполнить заповедь об умножении веселья, а изображать царицу Эстер с бородой никак нельзя... в общем, как будут петь в другую эпоху в другой стране, папа может. Кидать в человека камнями, разумеется, недопустимо. Но если на Пурим полагается срамить царя Амана, и из соседней деревни уже, как уговорено, приехал назначенный на его роль гой, и ему уже нагрузили телегу подарками и объяснили, что никакого позора в том, что сейчас будет, нет... И если в месте встречи жизни и обряда мир вдруг дал страшную трещину, и вы с сестренкой даже толком не успели понять перед смертью, как же вы так нечаянно напортачили, все еще можно исправить. Потом. Вот только застенчивый толстый юноша из венецианского гетто, который сто лет спустя вспомнит и про шишку, и про Пурим, и про сестру, и про поездку с мертвым возницей, тоже будет знать о драматургии судьбы крайне мало — да, даже живя в Венеции, можно плохо разбираться в карнавалах — и в своем чистосердечном желании переписать неудавшуюся пьесу жизни тоже натворит дел. Но это сущая ерунда по сравнению с тем, что еще столетие спустя наделает марокканская проститутка Джимуль, не справившись с грузом уже двух испорченных воплощений и закидонами спутника по реинкарнационному путешествию — той самой души, что когда-то была деревенской девочкой Гитл. Про ХХ век достаточно сказать, что его глава коротка и чудовищна, и действуют в ней блохи. А в XXI в тесной яффской квартирке печальный русский репатриант Гриша, толстый, асоциальный, и никому, кажется, в этом мире не нужный, снова вспомнит все и начнет писать хронику своего затянувшегося существования.

Исторический роман с легкой эзотерикой — один из коктейльных хитов бара «Дайте книжку, чтобы голова отдохнула», но Рои Хен в этом баре не работает. Он заведующий литературной частью тель-авивского театра «Гешер», драматург и переводчик на иврит русской классики — Пушкина, Достоевского, Чехова, Бунина, Хармса, Шаламова. Русских корней у Хена, кстати, нет. Язык он выучил самостоятельно — из любви к литературе. «Души» — удивительная по синкретичности художественного ощущения книга, идеальный роман творчески многоликого человека. Это проза, наполненная поистине переводческой — трудолюбивой, постигающей — симпатией к «инакости», проза, из каждой щелочки которой то тайно, то явно подмигивает театр. Она завлекает и увлекает, но аттракцион Рои Хена не безобиден, его цель вовсе не облегчить вам жизнь. Ах да, и читать сказку о переселении душ вы будете ровно до того момента, когда с вами заговорит... многострадальная Гришина мама Марина, которая просто хотела посидеть в интернете, но — «документ его был открыт, и, поверьте мне, всякая мама, у которой ребенку тридцать девять лет, и он живет с ней, и состояние у него как у Гриши, психическое и физическое, — любая такая мама отлично поймет, чего я сунула туда свой нос». У вас возникает ощущение конца света, когда мама без спроса лезет к вам в комнату, в шкаф, в ящик стола или в телефон? Вы просто не знаете, что бывает, когда она забирается в ваш текст! Ох уж эти неисправимые матери. Вечно им хочется нестандартными методами исправить все то, чего не получилось исправить заботой и воспитанием. Вечно хочется рассказать то, о чем детям говорить как раз не хочется — правду, как им кажется. И вечно они ловким движением души умудряются своротить в здании семейной истории какую-то важную стенку, которую ребенок не просто так строил. Правда, такое вторжение не всегда заканчивается полной катастрофой, бывает, что открывается очень интересный семантический туннель... По нему и предстоит пройти читателю «Душ» вместе с Гришей, который не стал изничтожать в файле следы Марининого вторжения и продолжает вести повествование уже вместе с ней — почему? Возможно потому, что догадывается: в этой истории, представляющей собой зловеще-чарующий фестиваль трансформаций, интерпретаций, полутонов, переодеваний и загадок, нажатие кнопки Delete ничего не даст. Придется идти до конца, через время и пространство, сквозь пролом в «четвертой стене», поверх жанровых барьеров. Может быть, это воплощение окажется последним — или не последним, а просто хорошим?