Дюбюк М. Дорога в гору./ Пер. с фр. О. Патрушевой; ил. автора. — М.: Самокат, 2018. — 72 с.

Когда шагаешь по тропе, ведущей на «вершину мира», тебе нужна не только палка — удобная и в меру сучковатая, не только джинсовая сумка для всяких мелочей, которые захочется найти, поднять или сорвать, чтобы потом, вернувшись в дом, их аккуратно разложить на полках, не только узелок с овсяными печеньями, которые ужасно пригодятся, когда тебя на полпути совсем оставят силы... Когда решаешься на что-то, чего ещё не делал, вещей с пометками «необходимы», как правило, хватает, и всё же... Всё же их одних для этого как будто мало, а что — скажи, что тебе нужно, действительно необходимо? Ну и вопрос — да кто же знает... Во всяком случае, не ты — в начале этого пути.

Иллюстрация предоставлена ИД «Самокат»

1 2

Куда ведёт тропа? И сколько муравьёв по ней ползёт в субботу? А это — это кто? И, кстати, он съедобен? Вопросы сыплются, как листья, украденные ветром у деревьев, и ты не знаешь, как на них ответить. Ты спрашиваешь только: «Зачем деревьям листья?» Но кто тебе об этом скажет?... Когда бредёшь по липовой аллее или бежишь по старому мосту, идёшь по сумрачному лесу, скользишь по мху, карабкаешься вверх, цепляясь за колючки, за камешки и ветки, когда почти достиг заветной цели, повиснув на руках в одном несчастном метре от вершины, когда ты, наконец, преодолел дорогу в гору — ура-ура-ура! — когда сидишь, ошеломлённый, испуганный и маленький, как «звёздная пылинка, сверкаюшая в капельке росы», доверчиво разглядывая мир, который в этот странный миг лежит у самых твоих ног, и ты ему как будто благодарен, однако не уверен в том, что сможешь подыскать слова, которые бы выразили чувства, когда ты слишком счастлив, когда ты переполнен, подавлен красотой и кажешься себе таким ничтожным, — тогда тебе особенно, как никогда и никому, конечно же, нужна она...

Иллюстрация предоставлена ИД «Самокат»

1 2

Седая, терпеливая, большая. Умеющая слушать и молчать. Умеющая видеть, подмечать, рассказывать и отвечать. Умеющая петь и танцевать, подпригивать и приседать, вести тебя вперёд и в то же время — всегда идти с тобою в ногу. Она так не похожа на тебя, и в то же время — ты не ты, когда вы почему-то вдруг не вместе. У барсучихи Беллы нет детей, нет мужа и сестёр, однако у неё повсюду есть друзья, а главное — есть ты: ребёнок с круглыми глазами или котёнок Тим с торчащими короткими усами. Ты называешь её «Беллой», поскольку это имя ей подарила иллюстратор, художник и писатель из Канады. Да-да, Дюбюк нарисовала барсучиху, но посвятила эту сказку — с душистым «мёдом и корицей»- она, вообще-то, бабушке... Своей, конечно, бабушке. С которой, так уж вышло, у Беллы, у котёнка Тима, у всякого ребёнка и даже вашей бабушки, а может, и у вас, есть что-то... что-то общее. Во взгляде? Не-е-ет, скорее, в том, что можно в нём прочесть. В особом настроении? Пожалуй, да... И, разумеется, в манере двигаться, раскачиваясь в стороны своим массивным грузным телом, так мило, неуклюже, неспешно, ловко и прелестно. А две чернильные полоски — от носа к ушкам на макушке? Должно быть, именно они и делают серьёзных барсуков чуть-чуть похожими на маленьких детей... А впрочем — трудно объяснить: наверное, Дюбюк поэтому и стала рисовать.

Иллюстрация предоставлена ИД «Самокат»

1 3

В её волшебной, нежной, по-летнему трепещущей истории, наполненной жужжанием пчелы и пением овсянки, цветением лесных фиалок и сладким запахом едва созревших яблок, тропинки вьются, точно смыслы, а зайцы — солнечные зайцы — по ним бегут, играя в прятки. Они играют с Тимом, который выбирает, куда же им с его попутчицей свернуть, играют с теми, кто листает книгу, следя за восхождением котёнка с барсучихой в гору, играют с Беллой, которая прекрасно знает этот путь: все повороты, все развязки, все тупики, прогалины и спрятанные в зарослях лужайки, — её им, уж, конечно же, не обмануть. А Тима? А других? А нас? Не обмануть, когда поблизости есть Белла, всегда готовая делиться — печеньями, настроем, рассказами о том о сём, секретами и знанием о мире. Она живёт в норе, у самого подножия горы, а может быть, в соседнем доме, в соседнем городе, в соседнем государстве. Она живёт на старых фотографиях, в рецептах яблочных ватрушек с хрустящей и румяной коркой. Она живёт до той поры, пока котёнок помнит, благодаря кому он был когда-то так упоительно и так невероятно, так ослепительно и странно счастлив.