Даниил Гранин прожил 98 лет — это если не заслуга, но в нашем Отечестве значительный успех — даже если бы он ничего прочего не делал. Но Даниил Гранин был на самом деле моложе — 1 января 1919 года (дата может быть неточна) родился Даниил Андреевич Герман, этот Герман переехал в Ленинград и учился в институте. И на фронт попал тоже Герман.

Вообще, в России писатели часто меняли имена и отчества, не говоря уж о фамилиях. Иногда псевдонимы перекочёвывали с обложек в документы, а и то — даже про космонавта Титова болтуны говорили, что не будь он Герман, так был бы номером первым.

С Даниилом Граниным была интересная история — мы, по сути, не знаем его точной биографии — то, что написано о нём разными людьми написано по-разному, даже самим писателем обстоятельства его жизни рассказывались неодинаково. При этом Гранин, при всех его конфликтах с властью этой самой властью и был — некоторое время даже начальником писателей во второй столице. Он был Героем Социалистического труда при прежней власти, а при новой получил орден святого апостола Андрея Первозванного — высшую награду Российской Федерации. Два ордена Ленина, прочие ордена, несчётные медали, почётные звания (незадолго до смерти он получил Государственную премию, а советская Государственная премия у него уже была). Одним словом, перед нами портрет номенклатурного писателя из прошлого.

Но при этом в обществе он играл совершенно другую роль — был кумиром читающей интеллигенции, основал в Петербурге общество «Милосердие» и занимался благотворительностью, когда она ещё не вошла в моду. «Блокадную книгу» (1977-1981), написанную вместе с Адамовичем, долго не печатали, вернее, печатали кусками, потому что на неё косо смотрело ленинградское руководство, гранинское повествование (оно иногда называется «романом») «Зубр» про жизнь биолога Тимофеева-Ресовского долго и до хрипоты ругали (впрочем, так же и хвалили). Знаменитая речь в Бундестаге была произнесена уже девяностопятилетним человеком, и стала поводом к не меньшим спорам, чем его повесть «Наш комбат» 1968 года.

Книги и жизнь Гранина — очень интересный феномен

То есть Гранин в самом полном смысле отвечает понятию «общественный деятель», которое когда шло довеском к профессии в энциклопедических статьях — «писатель, общественный деятель». Сейчас и по прошествии некоторого времени к Гранину будут много придираться — за какие-то фразы, неловкие суждения (а может, ловкие), начнут вспоминать его служебно-общественные дела. Сначала это сдерживается естественным уважением к смерти, но потом набухает и прорывается потоком. Да, в общем-то, известно, что будет сказано.

Интересно совершенно другое — то, как существовал этот литературный патриарх, видевший и помнивший совершенно исторические миры. Мы знаем их по книгам, в том числе гранинским. Как сочеталась в нём проза и документалистика (а ведь Гранин был один из немногих писателей «с образованием», писавшим об учёных. В этой нише удержались и снискали себе славу немногие).

Общественное замещает литературное — и неправильно, если писателя ругают или хвалят за его общественную позицию или суждения о жизни. Большой писатель должен обсуждаться как писатель — именно его текст должен быть возвышен или вызывать раздражение. Смерть не является в этом смысле препятствием и поводом для снисхождения (снисхождение вообще оскорбительно) — и в этом писателям повезло. Нам ещё предстоит понять, как был устроен писатель Гранин, как устроены его слова и предложения. Работают ли сейчас те же законы, что и в XX веке, когда всякий знаменитый писатель становился нравственным ориентиром? Или прозаическое искусство замещено публицистическим навсегда? Видели ли мы рядом с собой последнего патриарха, к которому обращались с вопросами о смысле жизни, в чём правда и кто виноват. Или это неизбывная традиция, когда среди народа есть старик, которого спрашивают, слушают, но не особенно слушаются.

Книги и жизнь Гранина — очень интересный феномен. Ведь он был настоящим патриархом, родом из литературоцентричного мира.