— Запутанная история девочки Бруни и ее большой семьи выдуманная?

— Отчасти. Все описанные события — своего рода семейные анекдоты, они происходили со мной, с кем-то из моей семьи или друзей. Конечно, имена героев и сюжеты изменены, чтобы фигурирующие там люди не узнали себя.

— Сложность Бруни в том, что по факту у нее три семьи. Ее мама — вторая жена отца, но он ушел от них с Бруни и женился третий раз, от всех браков у него дети, и все общаются. Для меня в этом году ваша книга — уже третья история, повествующая о необычной семейной ситуации. То есть прослеживается некая тенденция. А как, по-вашему, тема нестандартной семьи — для современного общества проблема?

— На самом деле все семьи разные, нет двух одинаковых. У каждой свои сложности. Но почему-то тема разведенных родителей сегодня более табуированная, чем книги о матерях-одиночках или отцах-алкоголиках. Однако мне кажется, что ситуация, когда родители разведены, но счастливы и могут дать ребенку любовь, гораздо лучше, чем ситуация, в которой ребенок ежедневно видит пьяного отца и то, как этот отец регулярно бьет мать.

— Еще пять лет назад, например, скандинавы в своих детских книжках чаще говорили о семьях нетрадиционной ориентации как примере, отклоняющемся от нормы. И если речь шла о разводе в обычной семье, то в первую очередь учили ребенка справляться со сложившейся ситуацией. Но сегодня акцент сместился, развод превратился в дело житейское. И детям авторы чаще говорят: «Ну что ж, бывает и такое...»

— Лично я очень люблю выражение «семья — мозаика». Потому что эта фраза полностью отражает ситуацию семьи разведенной. Именно в случае разошедшихся родителей, как в мозаике, хорошо видно, где есть нестыковки в отношениях, а где их нет, и на чем не стоит заострять внимание, особенно если ребенок счастлив. Например, я не думаю, что у ребенка не вызывает затруднение тот факт, что у его брата или сестры другой отец или мама. Проблема, которой необходимо заниматься — это, как отчим или мачеха принимает чужого ребенка.

— Ваша Бруни как раз не понимает, почему первая жена отца на нее злится... А кто стал прототипом главной героини?

— Бруни — девятилетняя девочка и возраст тут принципиален. Ее прообразом была я и мои сестры, но в девять лет. Многие ситуации, описанные в книге, происходили с моими сестрами в ее возрасте.

— Вы, как автор, переживаете по поводу папы, в вашей книге он совершенно несобранный, у него много женщин, куча детей и проблем?

— Я точно так же могу волноваться и за маму Бруни, ее мысли — сплошные стереотипы и клише. Но в книге я хотела показать другое. Ребенок, у которого абсолютно разные родители: одна очень собранная, другой нет (и, скорее всего, именно поэтому они не живут вместе), может чувствовать себя прекрасно и с папой, и с мамой. Девочка понимает, что ее любят и тут, и там.

— А скучная училка тетя Анна тоже из вашего детства?

— Для меня это собирательный образ человека, которому непонятно, почему у ребенка три семьи. Я, например, регулярно рассказывала в школе, что каждые две недели езжу к отцу в Будапешт. И не знала, зачем я так часто пускаюсь в эти объяснения, почему взрослые все еще задают вопросы. Помните, как дети обычно говорят: «Ох уж эти глупые взрослые, ничего они не понимают».

— В русском переводе вашей книги много словечек, имитирующих речь ребенка. Например, девочка говорит не «психолог», а «сихолог». Это привнесено переводчиком?

— В венгерском варианте я тоже стремилась к тому, чтобы у читателя складывалось впечатление, будто с ним говорит девятилетний ребенок. Ведь дети, услышав или увидев незнакомое слово, сначала пробуют на язык, пытается сделать его знакомым, по-своему передают звучание. В венгерском варианте книги очень много таких слов, которые использовались и в моей мозаичной семье.

— Кто из писателей на вас повлиял?

— Я точно была бы другим человеком, если бы не существовало «Властелина колец». А уже взрослой я прочла книгу сицилийца Дино Буццати «Невероятное нашествие медведей на Сицилию». Она была настолько хорошо и красиво написана, что стала образцом для меня. У Буццати невероятно сложный и захватывающий язык, прекрасный ритм. Очень умело встроены поэтические строки (появляются тогда, когда герой испытывает глубокие чувства). История правдива, а графика (иллюстрации делал сам писатель) удачно вписывается в текст. И теперь мне хочется научиться писать столь же красиво.