Новости недели. 19 — 25 сентября 2020
- Современное искусство стало тем пробелом, который российская аудитория и хотела бы восполнить, но не может: нет условий для того, чтобы с ним встретиться, не хватает культурного бэкграунда, чтобы его понять и отделить зерна от плевел, смысловые мосты не выстроены. Примерно каждый третий (36% из 1 тыс. опрошенных) участник исследования, проведенного Центром социального проектирования «Платформа» в трех крупнейших городах страны, интересуется современным искусством.Среди опрошенных людей 18-24 лет таких 59%. «Помимо возраста, интерес к искусству связан со средой, родительской семьей, опытом художественного образования, проникновением искусства в городскую среду, повседневную жизнь горожан и достатком человека», — перечислили исследователи. Заинтересованная аудитория ищет в таком искусстве прежде всего актуальность и вызов. Но многие также отмечают, что оно слишком провокационно, политизировано и проигрывает классическим творениям. Недоумение и отторжение — частые реакции на работы современных авторов. Проблема в том, что многие реципиенты без помощи «переводчика» не могут нащупать культурный контекст, в который вписаны новейшие произведения. Но и это не все. Другая проблема современного искусства в том, что оно в принципе недоступно, и его восприятие подвержено стереотипам. Так, 65% опрошенных не смогли назвать ни одной работы или автора, которые ассоциируются у них с современным искусством. А из тех имен, которые все же были упомянуты, получилась настолько гремучая смесь, что этот список и сам может стать постмодернистским экспонатом. В нем соседствуют Бэнкси и Малевич, Никас Сафронов и Пикассо, Зураб Церетели и Уорхол, Никита Михалков и Виктор Пелевин, Покрас Лампас и даже Леонардо Да Винчи. Список показывает условность такого понятия, как «современное» (это временной период, или социальная злободневность, или новаторство подходов?), демонстрирует, что искусство могут смешивать с ремеслом и китчем. Но есть еще один вопрос — можно ли считать, что современная литература в отличие от визуального искусства доступнее и понятнее для аудитории? Так ли уж однозначен ответ?
- Все более странная история разворачивается вокруг произведений Джоан Роулинг. Актер Дениел Рэдклифф, сыгравший Гарри Поттера, готов вернуться к этой роли, но при одном условии. Как сообщают источники — в проекте не должна быть задействована писательница, на чьих романах как раз и основана серия фильмов про Гарри Поттера. Как поясняется, такое решение со стороны актера «связано с ее недавними спорными утверждениями о трансгендерах, транссексуалах и других меньшинствах». Масло в огонь подлил и новый детектив «Дурная кровь» — это уже пятая книга в серии романов «Корморан Страйк», которую Роулинг пишет под псевдонимом Роберт Гэлбрейт. В детективе орудует серийный убийца, переодевающийся в женщину, что было воспринято частью аудитории как «нетерпимость к трансгендерам». Книга, впрочем, уже лидирует в списках продаж в Англии. Видимо, после прочтения ее полагается сжечь: как пишут завсегдатаи социальных сетей, в мире микроблогов уже «пошел новый тренд с сжиганием книг о Гарри Поттере на камеру». Однако есть и другое объяснение, как книга, казалось бы, массово порицаемого автора стала бестселлером. Его дает Галина Юзефович: есть два практически не сообщающихся между собой информационных пузыря. Одни лютуют в социальных сетях, другие — обитают вне сетей и молча читают. Существует Невидимый Читатель, который никак не манифестирует публично свою принадлежность к читательскому сообществу. «И на мой взгляд, только с этим Невидимым Читателем и имеет смысл разговаривать и писателю, и критику», — пишет Юзефович.
- Когда появляются слухи? На этот вопрос отвечает на своей странице в Facebook Александра Архипова, антрополог и фольклорист, сотрудница РГГУ и «Школы актуальных гуманитарных исследований» РАНХиГС. Верно ли наше интуитивное предположение, что наибольший всплеск слухов случается тогда, когда у нас ситуация совсем страшная? Ответ: нет. Как показал анализ и новостной повестки, и сообщений в соцсетях на примере ситуации с пандемией и введением в стране режима самоизоляции, в распространении слухов большую роль играет «принцип неопределенности»: «Мы не знаем, какое решение принять, что надо делать — бежать или остаться, снимать доллары или нет, и прочее и прочее. В этой ситуации невозможности принятия четких решений люди ищут информацию везде и прислушиваются ко всем мнениям и советам. И поднимаются волны в подземной реке неформальной коммуникации. Именно эти волны и создают у нас восприятие действительности — ведь хвост виляет собакой». А когда появляется хоть какая-то определенность, волны слухов устаканиваются. Самое время оглянуться вокруг: чего больше в том информационном поле, в котором вы обитаете, — слухов или фактов?
