Раньше я была темнее
Текст: Вера Бройде
Картинка: предоставлена КомпасГид
О парижских приключениях мадмуазель Адель, подростке-птеродактиле и детективной интриге в комиксе Жака Тарди пишет обозреватель Rara Avis Вера Бройде.
Как прекрасен Париж на рассвете! Эти грозные чёрные тени охраняющих город химер, восседающих каменных львов и взъерошенных ветром кустов, кружевных заграждений, балконов и чугунных фонарных столбов, растопыривших пальцы деревьев и широких, как площадь Звезды, перепончатокрылых чудовищ, пролетающих в розовом небе над покатыми крышами зданий, где сидящие в ряд воробьи, очевидно, слегка смущены. Ну, а что здесь такого, ей-богу? Просто парочка древних рептилий... Очевидно, куда-то спешат: может быть, в Ботанический сад? Корсиканский муфлон натощак — и скорее, скорее назад, чтобы этот чудак Бутардье, пробудивший от сна «малыша», преспокойно дремавшего в древнем яйце миллионы безрадостных лет, мог бы, значит, им тут управлять. Правда, вот иногда отдыхать — ну, к примеру, спокойно дремать, лёжа в тёплой уютной кровати, как птенец пробудившейся твари в своём стареньком круглом яйце, — дело, собственно, крайне серьёзное. Тут уже не до шуток, пожалуй. Дело жизни и этой... кровавой... неприятной такой и лукавой, словно муха жужжащая — очень, очень-очень такой приставучей, и внезапной к тому же, и странной, и ужасно, ужасно живучей! В общем, смерти не место в Париже. Потому что всем точно известно, что Париж — это город любви, он прекрасен своими людьми, воробьями, садами, дворцами... Как они на рассвете бросают свои грозные чёрные тени... и тэдэ, и тэпэ, и ещё — всем давненько известно одно: этот город один раз увидишь...
Тарди. Адель Блан-Сек. Необыкновенные приключения
...и одиннадцать трупов в Париже на, постойте, какой же странице? Так-так-так... На двадцатой странице Бутардье признаётся коллеге в своём крошечном эксперименте, добавляя по ходу рассказа, что птенец птеродактиля вырос, а с подростками так тяжело: вечно всё критикуют, грубят, огрызаются даже, хамят. А ещё нападают на тех, кто им зла не желает совсем — просто встал, может быть, на пути, заглядевшись на что-то вдали. И понять их, простить, усмирить — боже мой, это подвиг почти, потому что, чуть что — и прощай: норовят тот же час упорхнуть из родного когда-то гнезда... И ещё они врут иногда — говорят, мол, что были вот здесь, а меж тем, их следы уже там. Бутардье со своим вот гулял по ночному Монмартру в субботу, а в газетах потом написали, что зверюга убила кого-то — в тот же час, но не в этом районе. Кто же лжёт? Кто убил? Кто виновен? И один ли он был? Может, много? Сколько ящуров в этом Париже? Сколько жертв в «обуянной гордыней» столице журналистам ещё предстоит насчитать? Сколько тайн мадемуазель с револьвером в руке, что прищурившись целится в монстра, так удачно попавшего в «кадр» вместе с нею на этой обложке, предстоит разгадать, не попав, как все те, в удручающий перечень мёртвых?
Тарди. Адель Блан-Сек. Необыкновенные приключения: т. 1: кн. 1-3 < графич. роман> / Пер. с фр. и коммент. М. Хачатуров; рус. шрифт З. Ящин. — М.: КомпасГид, 2022. — 148 с.: ил.
Ну, положим, вы знаете, сколько. Потому что смотрели кино * — Кинофильм «Необычайные приключения Адель», снятый Люком Бессоном, вышел на экраны в 2010 году. . Только это, конечно, не то: у Тарди всё закручено так, как не смог бы, наверно, удав. И в каком-то пронзительном смысле его книги о жизни в Париже — жизни, ясное дело, богатой: на скандалы, коррупцию, кражи, на преступные замыслы также, и, конечно, на чёрные краски, на ехидные реплики граждан и сарказм в освещении «правды», — эти книги похожи на фильм куда больше, чем снятый по ним. Потому что они убеждают: не в наличии праздничной магии, а в «реальности», созданной автором. Убеждают рисунками зданий, географией старых кварталов, анатомией скрытых от глаза, бесконечных проходов и лазов, «звёздной» картой чернильных следов — от копыт, башмаков и колёс, от когтей, костылей и бог знает чего, — так удачно оставленных теми, кто, возможно, и нас, и её, героиню Тарди, приведёт — приведёт прямо в лапы к судьбе, или, может быть, монстру какому... Что же делать — придётся признать, что Париж не совсем безопасен, хоть и страшно, абсурдно прекрасен. Вы считаете, так не бывает? Ваше право — возможно, и так. Только вот у Тарди — по-другому. У него это, знаете, данность: всё равно что иная реальность. Но когда вы в неё попадёте, то себя же потом ущипнёте. Разве можно вот в это не верить? На Париж опускается вечер, и по крышам, брусчатке и шляпам серой моросью капает дождь. Вы читаете комикс, не так ли? Или всё-таки смотрите фильм, снятый в жанре «нуар» Фрицем Лангом? Его камера так нависает над героями книги Тарди, словно чья-то косматая лапа — может быть, это лапа судьбы? — прямо тут их сейчас и накроет... Или только слегка пощекочет? Тут уж как они вместе решат: Жак Тарди в колпаке своенравной судьбы и скривившая губы в усмешке, эта девушка в шляпке из фетра с украшением в виде когтей, или, может быть, птичьих костей, страусиного пуха и перьев, красных ягод, цветов и червей.
Как прекрасна Адель-журналистка! На восходе, закате и в полдень, в темноте, под землёй и примерно везде: даже с гипсом на правой руке, в настоящем костюме клошара, — героиня Тарди бесподобна... Беспощадна, крута, вероломна. Она носит с собой револьвер, пьёт коньяк и ругается так, как не принято, право, ругаться — столь прекрасной, столь юной особе: только ей наплевать на законы, на дурацкие правила, нормы. Если вам угрожает опасность — глупо просто кричать: «Караул!», звать на помощь кого-то из «взрослых», причитать и молиться о том, чтобы это всё как-то само... Ничего никогда не случится, если только самой не яриться, если только самой не крутиться. Впрочем, это, конечно, не значит, что Адель, как другие герои — Спайдермен или Бэтмен, быть может, — хочет вылечить собственный город, покарать всех продажных легавых, всех безумных учёных, сектантов, всех кретинов и просто мерзавцев, принести в мир уют и покой. Столь наивных и благостных планов с ароматом попкорна и славы ей придумывать вряд ли пристало. Хотя планы она обожает! И, как правило, их составляет, принимая горячие ванны. Только в планах Адель нету пунктов: «снять котёнка с высокого дуба» и «очистить от скверны Париж». Главный пункт этих планов: «как быть». Потому что большие дела, приключения и бла-бла-бла — это весело, если вы в кресле, тёплым пледом накрыли колени и читаете книгу Тарди. А вот в жизни они нелегки: выжимают из тела все силы, из души выжимают все соки. Мадмуазель их, признаться, не ищет. Они сами её тут находят. Жак Тарди говорил: «Анархистка!». А полвека спустя после выхода книги вы, возможно, ему возразите — только тихо, чтоб кто не услышал: «Она просто всегда на свободе. Даже если томится в темнице. Даже если бежит от убийцы. У неё это бьётся в груди».
Тарди. Адель Блан-Сек. Необыкновенные приключения