Кульманн Т. Армстронг. Невероятное путешествие мышонка на Луну. / Пер. с нем. Ю.Сметаниной. — СПб.: Поляндрия Принт, 2016. — 128 с.

Дырявая, как нежный эменталь, румяная, как выдержанный чеддер, и твердая, как благородный пармезан. Бывают ночи, когда Луна желтеет в черном небе, как ломтик гауды. А иногда напоминает камамбер. Она прекрасна, восхитительна, огромна. Но чтобы съесть Луну, придется разрешить три тысячи вопросов, ответить на которые пока еще никто не смог. Никто и никогда еще так высоко не поднимался. До самых облаков? О, нет — гораздо выше: туда, где леденеет кончик носа и нет возможности дышать, нет воздуха, нет жизни, а может... может, есть? Ну что ж, вот это он и выяснит, когда прорвется в темно-синий космос и облетит вокруг Земли, и станет первой в мире мышью, ступившей ватной лапкой на Луну.

Когда-то их усы топорщились от жажды новых знаний, а не плывущих запахов рокфора или бри. Они исследовали мир и не боялись покидать свою нору. Они летали на смешных аэропланах и ездили на пышущих клубами дыма поездах. Жизнь в городах дала им шанс учиться у людей, и мыши быстро научились ходить по тротуарам, включать для смеха свет в кладовке, ворчать по поводу и без, зевать от скуки или долго-долго, упорно, недоверчиво молчать. В конце концов, в сознании мышей как будто что-то изменилось: наверное, они в себя, помимо знаний, впитали человеческую лень и постепенно позабыли о полетах, которые могли бы совершить. Такими стали мыши, которых в середине прошлого столетия радушно приютил Нью-Йорк. Такой была картина мира, которую своей любимой, изящной и пушистой кисточкой нарисовал художник и большой изобретатель, мечтатель и писатель Торбен Кульманн.

Его единственный герой — упрямый серенький мышонок с горящими глазами, чьи мысли вертятся, как белка в колесе, не прекращая бег ни днем, ни ночью. Так из чего же он сошьет скафандр? И как проверит свой костюм на герметичность? Как оттолкнется от земли? О Боже, боже, боже... Нет-нет, всё это слишком сложно, трудоемко. И, кажется, невыполнимо. Пожалуй, даже бесполезно. А главное — всё это нереально... Сомнения похожи на мышей, которые грызут головку сыра, проделывая в ней бесчисленные дырки. И если их не разогнать, они ее, естественно, съедят — головку сливочного сыра — вот эту самую Луну — его заветную мечту... Ну, нет, так дело не пойдет! Ему нужна фольга из алюминия и металлический будильник. Еще понадобится ткань для парашюта. Катушки с нитками, иголки, штук десять пуговиц и дамские колготки. А также спички. И старые консервы. Ремень от брюк. Шурупы, гайки, гвозди. Оставленный в прихожей каким-то мальчиком конек и фара от автомобиля! Надо только держаться в тени, каждый день сохранять осторожность, проводить испытания под покровом густой темноты и надеяться лишь на себя. Да, затея чертовски опасна, но куда как тревожнее узнавать из газет, что его — «грызуна-диверсанта», «шпиона», «воришку» — уже ищут большие люди в черных шляпах и длинных пальто. Он сумеет от них улизнуть — он же мышь. Он успеет, он должен — он же Армстронг, а значит, он сможет.

Космическая капсула свисает с потолка, а на полу стоит ракетная тележка, десятки чертежей прикноплены к стене, макеты прислонились к этажерке, а в самом центре комнаты — она, сверкающая башня, которая построена из банок, где в масле прежде плавали сардины. И выглядит всё это так, как будто вы вошли в музей, но не обычный, человеческий, музей, а крошечный, мышиный, космически чудесный, хотя и не волшебный, а самый настоящий. И вот вы пробираетесь вперед, стараясь ничего не уронить, почтительно поглаживая пальцами страницы и зависая над рисунками, где механизмы обретают плоть и душу. Они работают, и вы вдруг понимаете, как всё кругом устроено, и проникаетесь полнейшим, округлым, как Земля, пылающим, как хвост ракеты, астрономическим восторгом, мышиной страстью и азартом.