Карточка 2. Можно ли уничтожать книги?
Текст: Марина Соломонова
Иллюстрация: Ксюша Куклина
Кому и как можно портить книги, — рассказывает писатель и библиотекарь Марина Соломонова.
Карточка 2. Можно ли уничтожать книги?
Не выбрасывать — это совсем другой экзистенциальный акт. А именно уничтожать.
Под уничтожением подразумеваются любые повреждения, нанесенные намеренно или нечаянно, но с осознанием того, что книге, кажется, капец после этого.
Сколько раз вы наблюдали такую сцену. Ребенок рисует в книге или рвет её от души.
Родитель, даже самый нечитающий, непременно скажет: «Нельзя!!! Ааа!!!»
Родитель, конечно же, может иметь в виду: нельзя портить вещи.
Но, чаще всего, даже самый нечитающий родитель подразумевает: нельзя портить книги.
Наравне с «мыть руки перед едой и после туалета», «не лги-не кради».
Повреждения и капец бывают двух видов: сакрального и бытового.
Сакральный — отдельный сюжет в истории человеческой цивилизации. Трагичный и романтичный.
Когда книги были хрупкие, писались на всяких горючих материалах, их не уничтожали нарочно — они шли в наборе вразнос вместе с прочими произведениями искусства. Горела не конкретная книга — горела вся библиотека скопом — квартал — город.
Но потом изобрели книгопечатание. И мы заимели дело с изумительной метаморфозой: при наличии множества копий книга не перестала быть произведением искусства. Напротив. У книг появился тот самый сакральный смысл — «нельзя». Начали гореть не кварталы и города, а конкретные названия-авторы.
Нет, конечно, никто не умаляет фантазий на тему уничтоженных сокровищ в единственном экземпляре вроде Аристотелевского труда о смехе, но кто б узнал об этой книге и об этой драме, даже случись она. Когда книг мало — их гибель не трогает. Сгорел монастырь в горах со всеми потрохами, включая монахов и их манускрипты — ну и сгорел.
При массовых тиражах нечаянное или показательное уничтожение книг — знаковое событие. Как приближение кометы. Отдельный сюжет, гражданский акт. Массовое книгопечатание демократизировало грамоту и чтение. Когда горит тираж, который читал накануне весь город и обсуждал — это совсем другой разговор. Вернее, разговоры. Как про комету, которую видно всем.
Про другие фантазии — антиутопические — 451 градус и прочее, в которых ВСЕ КНИГИ запрещены-уничтожены. Увы, фантазии. Потому что, честно, если отправить в топку/шредер/космос внезапно ВСЕ КНИГИ в одном поколении, как ровесников Христа, — через год напишут новые. Никто не циник. Так оно и было. Города и библиотеки в них горели, а потом... просто появлялись новые книги. Да, мы не знаем всех авторов древних времен, но так ли это важно, если из уцелевших даже один процент не читан. Так что се ля ви.
Второй вид уничтожения — бытовой. На этом уровне, без всякого пафоса, разные экземпляры гибнут гораздо чаще, чем мы можем себе представить. Есть люди, которые постоянно множественно повреждают собственные книги. Обрывают уголки и жуют, как очень голодная гусеница. Загибают страницы. Читают в ванне и роняют иногда в воду, сушат на батарее и дальше читают. Читают за едой, и еда эта, бывает, брызгает на самые чувствительные диалоги и сентиментальные описания.
Можно так обращаться с книгами или нельзя?
Нельзя. Но можно. Если вы не собираетесь передавать потом свою библиотеку кому-то — детям, университету или фонду — то топите, жгите, ешьте, кидайтесь с балкона в неверного и прочее. Но есть уровень оценки вас как человека: а можно вообще что-нибудь ценное доверить-то, раз с книгами так...
Кстати, занятно, что писать в книге не считается зазорным, а, напротив, высшим пилотажем обладания и овладения: делать заметки на полях, спорить с автором, а потом возвращаться, перечитывать, спорить уже с самим собой — заодно и самовосторг, что пишешь двадцать лет одним и тем же оттенком синего... Заметки на полях можно без опасности штрафа делать даже в библиотечных книгах, не считается официально повреждением.
Тоже нельзя, но тоже можно. Карандашиком. Средней мягкости и без нажима.
85 и 1 карточка о чтении
Каждому возрасту свойственны общие гордости и предубеждения о том, что книга им должна. Поэтому большинство этих карточек — про возраст буквально: что и когда положено «книжно» переживать, некая эволюция читателя, роман воспитания.
Но есть карточки общие, про архетипное, про нелегкости бытия: как не сойти с ума в первом классе, всякие сложные темы в книгах — читать «про это» или лучше пробовать, как не потеряться, став родителем, являются ли книгами томики по психологии и личностный рост.
Непременно про сами книги — прекрасный предмет, вещь, материальный объект, произведение искусства, объект продвижения и вожделения; немного про механику и мораль — покупать или брать в библиотеке, и что из купленного оставлять себе, а если нет, то зачем надо всё-таки покупать.
Про физику и метафизику чтения тоже скажу — ну а чем чтение не любовь; эволюцию жанров не забыла — «доктор, что со мной не так, я не люблю детективы»; и даже про конкретных великих писателей будет — спойлер — конечно же, Толстой.
85 и 1 карточка — отличное немасонское число.
С одной стороны, это шутка и больше не претендую.
С другой, 85 лет прожила моя бабушка. Всем желаю не меньше. Но еще одну карточку добавила, потому что есть год, когда человек уже родился, но возраст — не возраст, а цензурная маркировка 0+.
Этих 85 и 1 достаточно, чтобы «долго и счастливо, в богатстве и бедности, горе и радости» — главное, помните: если всё сделаете правильно — вам никогда не будет скучно, даже на сотом году одиночества.