Эдуард Лимонов. Воображаемое интервью
Беседовала: Алена Бондарева
Фотография: Даниила Дубшина
Писатель Лимонов о «духовном лидерстве», мемуарах и революции.
Недавно у Эдуарда Лимонова, эпатажного писателя и политика, вышел новый роман «Будет ласковый вождь». Издательство «Пятый Рим» предложило мне сделать письменное интервью с автором. Зачем — для меня загадка. Судя по всему, Эдуард Вениаминович был не настроен ни на письменную, ни на какую-либо другую беседу. Он отсек часть моих вопросов (кстати, некоторые зачем-то были отредактированы издательством), сделав небольшую приписку: «Увы, на эти вопросы не могу вам ответить, по той же причине по которой отказался от воспроизведения моей физиономии на обложке. Не нужно объяснять читателю слишком многое. Объяснение разбивает тайну книги». Если судить по гамбургскому счету, то, конечно, наше интервью не состоялось. Мой собеседник лишь заглянул в комнату, бросил пару фраз и вышел. Однако будет несправедливым, если в итоге читатели Rara Avis увидят только то экспресс-интервью, что получила я. Поэтому в постскриптуме этого материала я сама, как могла (опираясь на новый роман и старые интервью писателя), ответила на вычеркнутые вопросы.
— Почему вы постоянно возвращаетесь к разговорам о своем военном и тюремном опыте?
— Понятно же почему — война и тюрьма — суть экстремальные ситуации, в этих ситуациях человек проявляется интереснее всего * — интервью печатается в авторской пунктуации .
— Вы написали уже четыре сборника эссе о почивших знакомых. Сколько еще серий «Книги мертвых» планируете написать?
— Да вышли четыре «Книги мёртвых». Есть и пятая, ожидаю когда выйдет. Шестую? Сам, наверное, уже умру, никто не живёт бесконечно.
— Что дает вам мемуарная работа над этими некрологами?
— Изначально идея принадлежала Константину Тублину. А потом уже в каждый новый сборник входили свежеумершие. Умерев, человек уже не может поправить свою жизнь. Она уже готова, больше он ничего не выкинет.
— Если говорить о писательстве, сожалеете ли вы о чём-либо сделанном, или, наоборот, не случившемся?
— В гробу я видел писательство, извините за грубость. Я не писатель по натуре своей, хотя и чрезвычайно талантлив в этом.
— В новом романе говорите о «псах войны». Часто ли вам в последнее время они встречаются? Чем отличаются эти люди сегодня от тех, которых видели, скажем, в Югославии и в России в 90-е?
— Встречаются, да. Совсем недавно вот в Абхазии в сентябре, ездил с ними опробовать израильский трофейный пулемёт. По сути отличия нет, в деталях есть, в качестве и могуществе техники которой они оперируют.
— Насколько важен миф для сегодняшнего революционера? И обязательно ли лидер большого движения должен раствориться в легенде, чтобы случился переход к делу?
— Это к психоаналитикам и психологам вопрос не ко мне.
— О чем миф писателя Эдуарда Лимонова?
— Откуда мне знать.
— Что такое ирония для вас? Обладаете ли вы этим качеством? * — Нет, все же мой вопрос был просто про иронию, любому читателю книг Лимонова, очевидно, что писатель обладает этим качеством. Но, к сожалению, Лимонов ответил только на вторую часть вопроса, которая зачем-то была приписана редактором издательства.
— Я считаю что обладаю. Но включаю иронию редко, поскольку хочу и вижу мир в первую очередь героическим. Ирония — во многом либеральное свойство.
— Если отвлечься от литературы, вы до сих пор верите в русскую революцию? При каких условиях она возможна сегодня?
— Русская революция будет потому что руководители страны по-прежнему, как и в 1917 году не умеют уступать народу.
— В одном из интервью 2008 года, на вопрос о том, хотите ли вы стать президентом, ответили, что претендуете на большее — духовное лидерство. На что вы претендуете сегодня, спустя 11 лет?
— Я по-прежнему претендую на духовное лидерство. И уже убеждён что я его добился.
Обложка предоставлена издательством «Пятый Рим»
P.S. Также прилагаю вычеркнутые вопросы и собственные ответы на них. Разумеется, ответы — лишь мои предположения.
— В основу романа «Будет ласковый вождь» легло «Алтайское дело». Продолжаете писать свою «политическую биографию» в разных вариантах? Зачем?
— Эдуард Лимонов из тех писателей, которые откровенно любуются своим Альтер-эго в романах и мемуарной прозе. Писательский миф (чтобы не говорил Лимонов, а над собственным мифом он работает усердно) по сути базируется на противопоставлении литературного себя — жесткого, резкого, талантливого и убежденного — ватному миру взрослого (30-тилетнего) буржуа. Наверное, поэтому в новой книге опять появляется крепкий человек лет 45-ти, в очках и «флотском бушлате немецкого моряка Ганса Дитриха Ратмана», с «хорошо загорающей кожей и бородкой китайского философа» (что сообщает «облику Вождя необходимую углублённость»). Образ строгого, но справедливого мужика, закаленного невзгодами и физическими упражнениями, забавно коррелирует в романе с «мистическим измерением» революционера. Думается, очередной «портрет» с допущениями, нарисован для того, чтобы, как говорил писатель Сорокин, у русского человека был выбор: хлеб — белый и хлеб — черный. Лимонов — юный, эпатирующий и развязный («Это я, Эдичка» или «Дневник неудачника») и Лимонов, бронзовеющий, овеянный ветрами тюрьмы, войны и мятежа.
— Кто стал прототипами погибших партийцев в романе?
— На этот вопрос мне ответить труднее всего, потому что я не очень хорошо знакома с историей запрещенной на территории РФ партии НБП. Но, легшее в основу романа «Алтайское дело», в ходе которого Лимонов получил срок и попал в Лефортовскую тюрьму, отражено правдиво. О подробностях в книге мы узнаем от юного последователя Вождя по кличке Колесо. В романе многое приближено к жизни: и поездка на Алтай (в книге для того, чтобы уйти в Казахстан и устроить там революцию), и шитое фээсбэшниками дело, и товарищ-предатель. А если верить очеркам из другой книги писателя (хотя, все же не стоит), то даже модифицированные сны Вождя правдивы. Образы погибших партийцев, думаю, все же собирательные, впрочем, могу и ошибаться.
— В дневнике Вождя есть «очертания будущего». Какие из 9 пунктов и почему вы бы серьезно оставили в своей политической программе?
— Мне представляется, что делить можно смело на два (хотя с Лимоновым никогда не знаешь, где он серьезен, а где прикидывается). Однако в политическую предвыборную программу 2012 года — пункт 8 из программы Вождя уже вошел, он касается запрета абортов. Читаем на сайте limonov2012: «Создам систему пропаганды рождаемости с целью внушить гражданам, что аборт — это преступление» (в романе: «Аборты будут запрещены. Родить ребёнка женщина сможет пойти в „Дом беременности“ (Pregnancy House) и там за счёт государства родить. После чего, докормив ребёнка молоком до возраста, когда он уже не нуждается в молоке, женщина уходит, оставив дитя государству»). Если принимать во внимание, что следующий пункт реальной политической программы Лимонова посвящен «профессиональному материнству», полагаю, что и второй пункт Вождя, «Женщины будут обязаны родить не менее трёх детей до возраста 30 лет», вполне серьезен. Что касается труда алкоголиков на благо нации, системы общежитий, разрешения легких наркотиков, сексуальных связей всех мастей и возведение металлических храмов — привычный лимоновский эпатаж. А вот, разговор про детскую службу в армии (мальчики с 14 лет, а девочки с 15) вполне допустимый вариант, Лимонов в разных интервью не раз говорил о том, что в молодости люди мыслят трезвее. Еще бы, ведь лет до 17 гормоны шпарят прямо по мозгам!
— Считаете себя оппозиционером? Или после того, как поддержали присоединение Крыма и раскритиковали реакцию либералов, вы окончательно перестали противопоставлять себя власти?
— Задавая этот вопрос, я надеялась, на интересный «лимоновский» ответ. Но что имеем, то имеем. В своих высказываниях и политических взглядах писатель последователен. «Моя политическая биография», написанная 17 лет назад, и колонки последних лет, опубликованные в центральной прессе, скучное интервью Дудю, хорошо это демонстрируют. О присоединении Крыма Лимонов говорил еще до того, как оно «стало мейнстримом», поэтому, естественно, что «буржуазные» разговоры про «все отдать обратно» его раздражают, и в этом ему с властью по пути. Но как надолго?
— Вождя на одной из последних страниц называют дедом, что не может не напомнить про другую вашу книгу. И все же если выбирать, как вы сами себя определяете? Дед или Вождь?
— Думается, эта отсылка сделана писателем специально. Не важно, читатель, какого Лимонова ты примешь, важно, что какого-то да признаешь. Ведь главный герой (в каждой книге разный, и в каждой такой похожий на реального Лимонова) всегда готов тебе приглянуться. То это озлобленный подросток, то фрустрирующий (а чаще циничный) любовник, то раздражительный публицист, то расчетливый мемуарист, то скучающий среди обычных людей мудрый дед-политик, то ласковый и одновременно свирепый вождь. В общем, выбирай духовного лидера на свой вкус и цвет, только получше отделяй литературу от жизни. Хотя Лимонов сделал все для того, чтобы это было невозможно.