Тараборрелли P. Фрэнк Синатра. «Я делал все по-своему». — М.: Издательство Э, 2016. — 576 с.

Биографии великого крунера по прозвищу Голос (не путать с шоу «Голос») стоит верить — это не первое издание книги Тараборрелли, который к объекту своего исследования относился весьма трепетно (читатель прочтет о его моральных рефлексиях и о том, стоило ли ему идти по чужому пропуску на похороны Синатры). А вот нашим издателям, как всегда, доверять не следует — и название в оригинале другое («Sinatra: Behind The Legend»), и автор не из «близкого круга», как утверждает аннотация, а встречался всего четыре раза, как признается уже он сам.

Это, возможно, и стимулировало вектор выстраивания биографии — не вольный отчет о том, как мы пили с Крысиной стаей и разнесли новый «Кадиллак» Синатры, но — почти научную «полевую работу» с опросом не одной сотни близких и дальних знакомых Мистера Голубые Глазки.

Полная историческая справка о Хобокене, где родился Синатра, рассказ о житие-бытие там европейских «понаехавших», изучение ошибок в метрике новорожденного Фрэнка — автор въедлив, а книга этим и ценна.

Хотя дальше, когда доходит до более sensitive (скользких и чреватых) тем, тут такой же, как Синатра, потомок итальянских иммигрантов чуть дает задний ход. Треугольник Синатра — клан Кеннеди — мафия: «Мне надо, Фрэнки, чтобы ты пресек деятельность Бобби Кеннеди, направленную против меня и моих ребят, — сказал Сэм, когда они с Фрэнком выпивали в баре отеля. — Это безобразие необходимо остановить. Сам понимаешь. — Я на этого недоделка влияния не имею, признался Фрэнк». Или уже квадрат: Синатра, Мэрилин Монро, тот же Кеннеди и жена (жёны) Синатры. Послушать автора, так Синатра проявлял разумную осторожность, от мафии бежал, с Мэрилин поддерживал исключительно дружеские и возвышенно платонические отношения, да и то, пока та не пошла в полный разнос. Как бы не так.

Синатра стал бы легендой покруче Джеймса Дина

Но Тараборрелли предпочитает настаивать на дурном характере Синатры, который портил ему личную жизнь, но, скажем так, не вредил успешному строительству американской мечты. Тут он почти не лакирует действительность — ссоры со всеми, кто хоть подумал о слове поперек, браки, разводы и еще раз романы (от Авы Гарднер до Миа Ферроу, от тысячи любовниц до почти поместившей престарелого певца под свой весомый каблук финальной Барбары), попытки суицида (кстати, если бы все пошло по плану, Синатра стал бы легендой покруче Джеймса Дина), седатики тоннами, виски рекой (а ведь писала еще М. Гейде — никогда «не мешайте седатики с алкоголем»!) и «Кэмел» в количествах, достаточных для массового уничтожения поголовья верблюдов...

Подобное поведение героя автора, конечно, весьма удручает — «испытывал ли он угрызения совести? Не знаю. Этот человек всегда был для меня тайной за семью печатями. Была ли у него вообще совесть? Или нравственные принципы?», приводит автор чужие слова и, будто видишь, как он сам разводит руками и скорбно покачивает головой...

Синатра явно подвел автора биографии и, хоть и стал одним из символов Америки, мог бы уж точно вести себя получше в приютившей их родителей стране, ведь «здесь их дети могли мечтать. Пусть у них не было денег, зато у них было нечто большее — свобода и надежда». Не вру — иногда кажется, что автор прервет рассказ, встанет и споет гимн тем ценностям, с которыми у Синатры выходило не всегда гладко.

Разбавить повествование юмором, как, например, в восхитительном «Мике Джаггере» Филипа Норманна или же пока непереведенной у нас «Lou Reed. The Defining Years» Питера Доггета автор тоже как-то не очень удосужился. Так что за юмор приходится отвечать самому Синатре. Как-то тот, уже в весьма почтенном возрасте, на голубом глазу сообщил очередному врачу о своей привычке каждый день плотно общаться с бутылкой «Джека Дэниэлса». Врач в изумлении поинтересовался, как же он себя чувствует по утрам. «Черт меня подери, если я знаю, — отвечал Фрэнк. — Я просыпаюсь после полудня».

Впрочем, благодаря шести сотням этих въедливых страниц мы-то знаем.