18+
29.04.2020 Тексты / Рецензии

​Так решили звёзды

Текст: Вера Бройде

Иллюстрация предоставлена ИД «Манн, Иванов и Фербер»

О тайне уплывающих фонариков, говорящем медведе и настоящей дружбе в комиксе Райана Эндрюса «Мы дали слово» пишет Вера Бройде.

Медведи ловят рыбу, плывущую домой. И дети, это слыша, должно быть, представляют, как рыбки заплывают в подводные квартиры, где в бежевых гостиных стоят большие кресла, а вместо телевизора — наверное, аквариум... А может, эти рыбы плывут к себе в пещеры, где стены украшают портреты карасей, налимов и трески, лосося и креветок, горбуши и кеты... А может, они просто плывут по речке вверх: туда, куда медведь махнул огромной лапой, чтобы ответить на вопрос, который ему задали мальчишки. И если он был прав — ну, то есть тот медведь, сказавший им, что он рыбак, который этой ночью, с соломенной корзиной за спиной, как раз идёт на поиски улова, в своём коротеньком пальто и узком длинном шарфе, — тогда, конечно, дом для рыб находится на небе: среди фонариков, светящихся, как звёзды... А может быть — наоборот: ведь это звёзды, как фонарики, горят. Да ладно, разве это важно? Вот, что и вправду важно здесь, так это то, что «звёзды — дом для всех»: для рыб, медведей и людей. Вы помните: «Мы сделаны из звёзд», — так пел когда-то Моби. Медведь его не знал и эту песню, как и прочие, наверное, не слышал, но он сказал: «Мы все оттуда», — и хмыкнул, как ребёнок, которому не так уж и обидно, что взрослые ему совсем не верят. И что с того? В конце концов значение имеет только то, насколько сильно верит он.

Иллюстрация из книги «Мы дали слово».


«Я верю» — «Или нет?». «Я знаю» — «Нет, не знаю». «Я думаю, что я боюсь». «Я ничего не понимаю». «Я выясню!». «Я постараюсь». «Я обещаю». «Я клянусь!». А вы? Вы спросите, наверно: «Кто здесь, вообще-то, прячется? Кто прячется за „Я“?». И в глубине души подозревая, что речь тут и о вас, отправитесь за ними, за этими мальчишками — героями отчаянной, безумно обаятельной, почти космической истории, которая, быть может, в конце вам и ответит на вопрос...

Иллюстрация из книги «Мы дали слово».


Пока же они мчатся по дороге, петляющей в ночи, крутя педали что есть мочи и радуясь тому, что скоро станут первыми на свете, кто наконец-то всё доподлинно узнает: кто проследит, увидит, осознает и уж потом, с таким победным, гордым видом, доложит остальным — ну, то есть тем, кто в эту ночь, как и всегда, остался дома, — любителям покоя, лепёшек та́ко, «Монополии» и всякого такого. Меж тем они, как настоящие герои, проедут всю дорогу. До самого конца! До той отметки, где иссякнут все их силы. А может, ещё дальше... До края, где земля вонзается в сиреневое небо, а звёзды кажутся кристалликами сахара, рассыпанного кем-то как будто бы случайно, хотя, вообще-то, вовсе не случайно, а с явным умыслом, известным лишь учёным и хмурым бородатым мудрецам, сказителям легенд или могучим колдунам — ну, если те ещё остались где-нибудь... Во всяком случае, они — как эти исполины, как настоящие герои — проделают весь путь, пока не выяснят, куда «на самом деле» плывут те самые бумажные фонарики, которые в их мелком городке раз в год все дружно, по традиции, спускают по реке. И ни за что на свете не вернутся, и даже не позволят друг другу оглянуться, пока во всём не разберутся!

Эндрюс Р. Мы дали слово / Пер. с англ. Д. Берёзко; рисунки автора. — М.: Манн, Иванов и Фербер, 2020. — 336 с.


По крайней мере, так их план — их грандиозный, их великий, их тайный, дерзкий, смелый план, во всём продуманный и всеми одобряемый — звучал в момент «отрыва», когда бесстрашный пелотон едва проехал пару километров. А на шестом у Майки вдруг возникло дело, из-за которого он их, ужасно сожалея, вот так вот и покинул. Потом и Сэм, который вспомнил, что дома будут та́ко, последовал за Майки. А после — Уолтер. И Джером. И А́дам. Даже Роб! И Томми с Кевином. И Скотт... И Бен, который это всё, вообще-то, и придумал, который всех собрал, который первым произнёс ту умопомрачительную клятву, — остался вроде как один... Ну, если не считать Натаниэля — с его восторженной улыбкой и вечными попытками поведать обо всём, что он узнал из книг, с его дурацким оптимизмом и рисовым печеньем в кошмарной школьной сумке, висящей на плече. Иначе говоря — считать его не очень-то хотелось, но выбора у Бена, похоже, не имелось: не мог же он ему сказать, чтоб тот свернул назад, что в это путешествие его никто не звал, что лучше бы уж кто-нибудь другой — любой из тех, кто струсил, — остался вместе с ним... Ну, нет — сказать об этом прямо, вот так, начистоту — пожалуй, слишком... трудно. И слишком.... слишком страшно. И Бен, вообще-то, струсил: почти как те, другие, которых он когда-то — ещё совсем недавно — считал своими лучшими друзьями. Выходит, Бен ошибся — впервые в этой жизни — так грустно и нелепо, как будто он не тот, кому подвластны ветер, дорога, ночь и собственное слово, а просто неудачник, который размечтался о чём-то, что ему не по плечу. Да просто маленький ребёнок, оставшийся один! Ну, если не считать Натаниэля... И говорящего медведя — внезапно появившегося там, откуда началось — уже по-настоящему — то самое, полуволшебное-полуреальное, мифическое, странное, по-своему коварное, то жуткое, то нежное, но, несомненно, потрясающе прекрасное, как величайшее воспоминание, большое приключение.

Иллюстрация из книги «Мы дали слово».


Вы видите их в белом, точнее — бледно-сером, а может — серебристом, таком жемчужно-сказочном — хотя, конечно, циник тут скажет: «Просто в лунном свете», — которым Райан Эндрюс окутывает ночь, густой дремучий лес, черничную полоску, бегущую вдоль тёмно-синих сосен, бумажные фонарики, плывущие, как стайки мелких рыбок, и мальчиков с медведем, летящих вслед за ними. Их дом остался там, где всё освещено совсем другим, совсем не этим светом! А тут — тут всё окрашено в цвета потёртых джинсов, морозной голубики, морской воды, тумана и мечты. Само пространство, да и время как будто превратились в дивный плащ, расшитый мириадами ярчайших в мире звёзд, который надевает, чтобы представить людям чудо, известный фокусник и маг. А Райан Эндрюс — точно маг. Он вас обманывает так, как и положено обманывать искусному волшебнику, художнику, прозаику — тому, кто создаёт до дрожи настоящую, подробную и точную, как будто бы надёжную, а главное — живую, почти трепещущую в пальцах карту вот этого, насквозь придуманного мира, где образы из мультиков Хаяо Миядзаки соседствуют с гипотезами физиков, с открытиями астрономов, со сказками и притчами, с мечтами и надеждами растущего ребёнка и взрослого писателя, что вырос из него. В конце концов он сделал приключение похожим на погоню, в которой мало не отстать от уплывающих куда-то фонарей, чтобы увидеть, как они... А что? Что именно они? Вот-вот — проверить на правдивость старинную легенду, которая гласит, что фонари взлетают вверх, как рыбки или звёзды, — не в этом ли задача, причина всей истории? А может, назначение у этой странной гонки совсем-совсем другое? А может, её смысл не столько в том, чтобы успеть и, как в соревнованиях, стать первыми на свете, а в том, чтобы весь путь проделать просто вместе: крутить педали, пропадая в разнотравье, выныривая, точно из воды, взбираться на холмы, спускаться вниз с горы со скоростью кометы, но только чтобы позади остались две дорожки, которые петляют, как будто чертят карту неба, — однако не расходятся, нигде и никогда. Должно быть, они связаны! Канатом или нитью, а может... Может, клятвой? Той самой, что вчера, собравшись после школы, все дали хриплым голосом, подняв ладонь, как будто на суде. Хотя, наверное, не стоит верить в эту чушь: в ответственность и в честность, в слова, которые дают, а после забирают. Да вы же помните: ту клятву все нарушили!.. Ну, если не считать Натаниэля, который в неё верил, как будто эта клятва была его билетом в приключения, в тот мир, где крепко дружат, в то время, где сбываются мечты, — что, впрочем, иногда почти одно и то же. Да и потом... он просто верил в Бена.

Другие материалы автора

Вера Бройде

​Сара Швардт: «Она была особенной»

Вера Бройде

​Роб Биддальф: «Ни Бэтмена, ни Спайдермена из меня не вышло...»

Вера Бройде

​В поисках утраченных часов

Вера Бройде

​Как важно быть смешным