18+
08.04.2019 Тексты / Авторская колонка

​Сторож

Текст: Владимир Березин

Фотография: из архива автора

Писатель-пешеход Владимир Березин о том, как в России все спят, кроме сторожей, разумеется.

Тот — караулит, этот — спит.

Вильям Шекспир, «Гамлет»

Колотушка-тук-тук-тук.

Николай Заболоцкий

Сон в России — понятие особое. Сама природа спит полгода. В Московском зоопарке тушканчиков приходится класть в холодильник, чтобы они заснули на зиму. Не заснёшь — истратишься, умрёшь.

Нужно спать много, вволю. Самая страшная пытка — лишением сна.

В 1912 году Ленин напоминает о том, как декабристы разбудили Герцена, а в 1969-м Наум Коржавин как бы отвечает: нет, нет, нельзя, не будите. «Он недоспал. Отсюда всё пошло», заканчивая: «Нельзя в России никого будить» * — Коржавин. Н. Время дано. — М. 1992. С. 182. .

Есть такое знаменитое стихотворение Жуковского «Деревенский сторож в полночь», что написано в октябре 1816 года, а напечатано два года спустя. Это перевод стихотворения Гебеля «Der Wächter in der Mittelnacht», который начинается со слов:

Полночь било; в добрый час!
Спите, бог не спит за нас!
Как всё молчит!.. В полночной глубине
Окрестность вся как будто притаилась;
Нет шороха в кустах; тиха дорога;
В пустой дали не простучит телега,
Не скрипнет дверь; дыханье не провеет,
И коростель замолк в траве болотной.

По деревне идёт ночной сторож. Пруд, мельничное колесо, ласточка ползёт по брёвнам, летит сова, горит ночной фонарь, луна висит, звёзды в вышине, ночь, осень. Сторож идёт через кладбище, тьма сгущается в могилах, солома шевелится в кровлях, всё покойно.

Ещё лежит на небе тень;
Ещё далеко светлый день;
Но жив господь, он знает срок;
Он вышлет утро на восток.
* — Жуковский В. А. Собрание сочинений Том первый. Стихотворения — Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1959. С. 280.

Всё это можно трактовать по-разному. К примеру, «Ночные блуждания сторожа — символическая картина бодрствующей души, предчувствующей близость разрешающего её бремя часа» * — Винницкий Ю. Дом толкователя: поэтическая семантика и историческое воображение В.А. Жуковского. — М.: Новое литературное обозрение, 2006. С. 83. , — и всё справедливо. Из этого стихотворения выпала и осталась в бытовом языке формула «Спите, Бог не спит за вас». У Жуковского есть ещё стихотворение «Тленность (Разговор на дороге, ведущей в Базель, в виду развалин замка Ретлера, вечером)», всё из того же Гебеля:

...Послушай:
Раз о полуночи выходит сторож —
Кто он, не знают — он не здешний; ярче
Звезды блестит он и гласит: Проснитесь!
Проснитесь! скоро день!..


И это не просто день, а страшные катаклизмы. Сторож является вестником конца прежнего мира, а рассвет похож на Конец света. Правда, потом душа просыпается в новом качестве, но я не об этом великом теологическом символе.

Вообще, в русской культуре сторож очень примечательная фигура. До недавних времён, до «поколения дворников и сторожей», человек, не спящий за других, особый и важный персонаж. Тут, кстати, есть одно интересное отличие. Согласно нынешним воинским уставам часовой должен стоять на посту в таком месте, где он всё видит, а его самого не видно, сторож Жуковского, да и вообще сторож старого времени постоянно обозначает себя, как ленинградский метроном. Он бьёт в колотушку, как в колокол.

Вот у Некрасова:

Сторож вкруг дома осеннего ходит
Злобно зевает и в доску колотит
* — Некрасов Н. А. Псовая охота // Некрасов Н. А. Собрание сочинений в 4 т. Т. 1. — М.: Правда, 1979.С. 102.

Этот сторож отпугивает, а не ловит. У Салтыкова-Щедрина в «Современной идиллии», где он взял строчку из Жуковского в качестве эпиграфа, потом повторяет её в тексте,сторож превращается в саму власть: «Коли хотите, в этом немало виновато и само начальство. Оно слишком серьезно отнеслось к этим пререканиям и, по-видимому, даже поверило, что на свете существует партия благонамеренных, отличная от партии неблагонамеренных. И, вместо того, чтобы сказать и той и другой:

Спите! Бог не спит за вас!
впуталось в их взаимные пререкания, поощряло, прижимало, соболезновало, предостерегало» * — Салтыков-Щедрин М. Е. Современная идиллия. — М.: Советская Россия, 1976. С. 317. .

Но, помимо прочего, сторож — это сам Бог. Прочь начальство, власть, генеральские позументы и конвой охраны. Именно Бог, неспящий, сторожит людей.

Этот образ продолжается в картине русского спящего мира, нарисованной Тыняновым в романе «Смерть Вазир-Мухтара». Часто советский интеллигент принимал этот роман за точный исторический текст, бездумно повторяя тыняновскую фразу: «там, где кончается документ, я начинаю». Но документ были лишь поводом для Тынянова, он проламывал историю, переделывал её по-своему, всё менялось, и вот перед нами представал не исторический роман, а поэма. В каком историческом романе можно употребить выражение «перепончатая ночь»? Ни в каком. А здесь оно есть:

«И он очнулся.
Стояла ночь. На всем протяжении России и Кавказа стояла бесприютная, одичалая, перепончатая ночь.

Нессельрод спал в своей постели, завернув, как голошеий петух, оголтелый клюв в одеяло.

Ровно дышал в тонком английском белье сухопарый Макдональд, обнимая упругую, как струна, супругу.

Усталая от прыжков, без мыслей, спала в Петербурге, раскинувшись, Катя.

Пушкин бодрыми маленькими шажками прыгал по кабинету, как обезьяна в пустыне, и присматривался к книгам на полке.

Храпел в Тифлисе, неподалеку, генерал Сипягин, свистя по-детски носом.

Чумные, выкатив глаза, задыхались в отравленных хижинах под Гумри.

И все были бездомны.

Не было власти на земле.

Герцог Веллингтон и Сент-Джемсский кабинет в полном составе задыхались в подушках.

Дышал белой плоской грудью Николай.

Они притворялись властью.

И спал за звездами, в тяжелых окладах, далекий, необычайно хитрый император императоров, митрополит митрополитов — бог. Он посылал болезни, поражения и победы, и в этом не было ни справедливости, ни разума, как в действиях генерала Паскевича.

Не было старших на земле, не было третьих, никто не бодрствовал над ними.

Некому было сказать:

— Спите. Я не сплю за вас.

Чумные дети тонко стонали под Гумри, и пил в карантине десятую рюмку водки безродный итальянец Мартиненго.

Преступление, которое он совершил десять лет назад и искупал его десять лет трудами и бедствиями, — совершилось вчера. Он не увернулся.

Потому что не было власти на земле и время сдвигалось.

Тогда-то Грибоедов завыл жалобно, как собака» * — Тынянов Ю. Смерть Вазир-Мухтара. — М.: Художественная литература, 1985. С. 256. .

Ничего не меняется. Колотушка тук-тук-тук, разум, бедный мой воитель, ты уснул бы до утра. Не переменится и когда в 1963 году вновь Джон Донн заснул, и началось бесконечное перечисление мира, похожее на череду дороги, луны, соломы в крышах и мельничного колеса: того, что окружает спящего англичанина: стен, пола, постели, картин, гардероба, буфета, свечи, карниза, бутылей, стаканов и тазов. Не спит душа, и сторож только в небе:

...И только небосвод
во мраке иногда берет иглу портного.
Спи, спи, Джон Донн. Усни, себя не мучь.
Кафтан дыряв, дыряв. Висит уныло.
Того гляди и выглянет из туч
Звезда, что столько лет твой мир хранила.

* — Бродский И. А. Большая элегия Джону Донну // Бродский И. А. Собрание сочинений в 4 т. Т. 1 — СПб.: Пушкинский фонд, 1992. С. 281.

Этот образ сторожа с колотушкой начинается не с забытого немецкого поэта и вовсе не с Жуковского.

«Кричат мне с Сеира: сторож! сколько ночи? сторож! сколько ночи! Сторож отвечает: приближается утро, но ещё ночь. Если вы настоятельно спрашиваете, то обратитесь и приходите» (Ис. 21, 11–12).

Это называется «Пророчество о Думе», где Дума — Идумея, а ещё по-еврейски — «молчание», а Сеир — горы между Красным и Мёртвым морями. В разных (и весьма подробных комментариях) Библии говорится о символике этого места, об ассирийской напасти, и начале Нового века, но в обыденной жизни есть одно, приземлённое желание — спать, пока кто-то караулит твой сон. Кто-то не спит за тебя, и тебе дана отсрочка до утра.

Спи пока. Пока можно спать.

Другие материалы автора

Владимир Березин

Сеньор из общества

Владимир Березин

​Всегда кто-то неправ

Владимир Березин

​История с математикой

Владимир Березин

​Стрекоза должна умереть