Лимонов Э. Азбука. «Император» и другие мнения. — СПб.: Питер, 2019. — 288 с.

76-летний Лимонов в последнее время часто пишет о своем возрасте, болезнях, неизбежном подведении итогов — «не запрещайте мне говорить о смерти! Я хочу о ней говорить!». Но очень хотелось бы, чтобы Лимонов еще долго ходил и писал где-то рядом. Молодой негодяй и подросток Савенко не может быть старым и больным («до шестидесяти я жил как мальчик»)? Может, и последние книги Лимонова ценны как раз этим, вино стало горьким, одиноким, думающим о смерти, но настоялось вкусом времени (такой уж и вкус у нашего времени, что поделаешь). Впрочем, ЭВЛ может описывать, как он режет салат на кухне или сходил с охранниками в «Магнолию», и это будет литература самой высокой возгонки.

И, кстати, лимоновского действительно жанра. Да, в последнее время фикшн и нон-фикшн мигрируют, смешиваются в странные коктейли. И да, Лимонов, хоть и выстраивает свою книгу по алфавиту, словарным статьям энциклопедии не Брокгауза и Эфрона, но имени Лимонова, сами тексты чаще всего — из его «Живого журнала». Однако же все это — короткие эссе в пару страниц, зарисовки, почти афоризмы иногда — было еще в «Дневнике неудачника», одной из лучших книг Лимонова, задолго до того, как девственная русская литература узнала о возможностях захода фикшна в нон-фикшн и обратно, прочла Зебальда и стала заниматься его импортозамещением в виде «Памяти памяти» М. Степановой. И уж очень задолго до тени зачатия «ЖЖ» — поэтому веришь, когда ЭВЛ утверждает: «Мои проекты не фантастические, они должны быть реализованы сейчас, просто я живу на 25 лет (как минимум) впереди Вас, червей!».

Посему и вполне логичен в этих лимоновских дзуйхицу переход от обсуждений Д. Трампа и В. Путина («императора» — так, кстати, называет президента и З. Прилепин в последней книге «Не все попадут в ад», сговорились они, что ли) к воспоминаниям о Париже и тюрьмах, а рассказ о воспалении во рту и гематоме в голове сменяется рассказом о снах, покойных родителях. А дальше Савченко, Улюкаев и Донбасс.

...политика у Лимонова — это всегда поэзия

«Старость — это обыкновенный ужас». А Ксения Собчак — это дамочка, «только выбежавшая из салона красоты».

«Я нелюдим. У меня нет желания общаться с людьми. Они мне не интересны (орфография, пунктуация и т.д. авторские — А.Ч.), а рассказывать о себе у меня нет желания», припечатывает Лимонов, но тут с поправкой. Неинтересно ему тратить время на пустое общение, даже с собственными детьми: «Мне скушно с детьми, а им, наверное, со мной. Я не умею играть с детьми. Дети — вздорные существа, собою не управляющие. В полном смысле этого слова неотесанные. Они — сумасшедшие. Обыватель любит своих детей, потому что он как они — существо бессознательное». Но мир — мир интересен Лимонову еще как, так, что может очень сильно пожалеть и поежиться тот, кто попал под снайперский его взгляд. «Грубый я стал человек и не нежный. Грубый, потому что старый, циничный. Ужасный, ругаюсь матом, даже в одиночестве».

И всем сестрам и братьям в цитатнике ЭВЛ достается по серьгам. Тем, кто «сверху» и тем, кто «под ними». «Нас заставляют молиться на тех, кто наживается на нас. На „бизнесменов“. Еще ужаснее слово „предприниматель“ — тот кто предпринимает попытки обмана и ограбления. Ближайшее воровское слово „замутить“». И еще раз обывателям, контрольный выстрел в голову: «Власть относится к гражданам как к домашним животным. Но люди не домашние животные, а те, кто одомашнены — не люди».

О нашей стране, конечно, много. «В России нет великих философов, разумного (от разума) здесь вообще мало. Оценка происходящего — обывательская, мелкая. Занюханное, средневековое, финское слезливое православие, стоячее болото говнеца». Да и «вообще-то Россия не похожа на Россию, если приглядеться».

Да и о не нашей стране, конечно, изрядно. «Донбасс потерял свою актуальность. Донбасс повторяет довольно скучную судьбу Приднестровья. Приднестровье прожило свой травоядный век и из пылкой революционной республики быстро сделалась скучной и бедной провинцией».

И о политике, конечно, он еще повоюет, Лимонов, хоть и меняет на наших глазах имидж политика-революционера на приличествующий сединам статус «аятоллы», духовного лидера. Но упреки отобьет и еще сдачи прямо в лоб даст: «А где же я лоялен. Основную идеологию для России я сформулировал и озвучил четверть века тому назад. Есть доказательства: книги, статьи, наконец видео. Если Кремль внезапно рос в одном из направлений, которые я указал четверть века тому назад, так это Кремль стал лоялен к Лимонову». И воистину так — против ВВП Лимонов воевал, когда наши нынешние либералы активно работали в его команде, о возвращении Севастополя говорил очень давно, нацболы проводили там свои «акции прямого действия», а «вежливые люди» из числа наших спецслужбистов жестко «винтили» их еще на выездах из России.

Но политика у Лимонова — это всегда поэзия. Вот, например, он о «курильском вопросе» и Японии: «Хороши их поэтессы, мёрзнущие при дворе у скудных жаровен, худые щепки умных рыбных женщин, завернутые в четыре кимоно». О новомодном слове «поэтка» — ждем в следующей книге!