Нёстлингер К. Рассказы про Франца и Рождество. / Пер. с нем. В. Комарова. — М.: КомпасГид, 2015. — 170 с. (Серия «Рассказы про Франца»)

Серия рассказов про австрийского мальчика Франца — меланхоличный и очень добродушный детский бук-сериал, написанный одной из гениальнейших детских писательниц Кристине Нëстлингер. Нëстлингер, чтоб вы знали, в весовой категории Астрид Линдгрен, и даже на пару граммов тяжелее. У нее потрясающие школьные повести (которые активно издавались в СССР, не поленитесь, найдите в архивах библиотек, они отлично и сейчас читаются), легендарная антифашистская сатирическая смешная-страшная повесть «Долой огуречного короля» — автор выросла при власти Гитлера, поэтому знала не понаслышке о том, как русские вошли в Вену — «Лети, майский жук» — одна из лучших книг-воспоминаний о войне с «той» стороны; отец Нëстлингер — дезертировавший солдат Третьего рейха. И вот теперь на русском издается эта мими-серия про Франца. Будь она оформлена покислотнее, ее бы рвали из рук мамы и бабушки даже самого консервативного склада.

Франц — спокойный самый обычный мальчик. У него полный семейный боекомплект — папа, мама, бабушки, дедушки, старший брат и подружка Габи. В каждой книге серии поднимаются самые разные темы нелегкой жизни мальчика. «Какие у Франца проблемы?» Школьные враги, неприятный учитель, мечты о собаке, что-то не так с голосом, волосами и прочим. «Рассказы про Франца и Рождество» продолжают линейку «проблем»: например, Габи вечно дарит Францу какие-то ужасные подарки из хлама, подвернувшегося под руку, так стоит ли ей дарить на Рождество что-то стоящее? Сразу и взрослые истории на тему вспоминаются. Это не сказочный текст, как принято в Рождество, не про поделки и радости зимы, которой что-то нет совсем, а реалистичная уютная книга про жизнь как она есть, неважно детская или взрослая.

Грин Д., Джонсон Д., Миракл Д. «Пусть идет снег». / Пер. с англ. Зайцев А. Федорова Ю. — М.: РИПОЛ Классик, 2015. — 304 с. (Пусть идет снег)

Книга прошлого года, но не могу не рассказать, вдруг не заметили. Жаль, что Грин попал у нас в масслит и подростковый слезливый трэш. Тонкий умный легкий писатель, которому эта легкость мнимая вышла боком — а писать просто ой как трудно — тысячу раз сказано, а всё равно не понимают, у нас считают хорошими только книги, которые надо грызть, как гранит. «Пусть идет снег» сделана по принципу фильма «Реальная любовь», ставшего абсолютной классикой Рождества и Нового года: пазл из разных сюжетов, которые в конце сложатся в одну общую картину. Объединяющим фоном становится поезд, застрявший в маленьком городке из-за грандиозного снежного заноса. У девушки-подростка со смешным именем Юбилей родителей арестовывают за драку в очереди за игрушечными коллекционными домиками в самый канун Рождества, и что теперь ей делать, куда деваться в праздник? Персонажи один фриковее другого нанизываются, как и ситуации — одна комичнее и абсурднее другой — на гирлянду повествования, в общем-то, предсказуемую — не знаешь где найдешь свою любовь, но дьявол (а заодно и весь драйв книги) в деталях, во всех этих домиках, драках, чирлидершах, застрявших в ночном кафе... Если ваш подросток ноет, что в праздники хочет покончить с собой, и вам подозрительно кажется, что вы тоже хотите чего-то подобного, книгу в зубы и в ванну, чтобы забыть ее в корзине для белья, пусть тоже читает — все в праздник будут живы, и случится чудо Рождественское. Ведь иногда достаточно снега или хорошей книги.

Линдгрен Б. Где все? Как маленький Робин потерялся в большом магазине. / Пер. с нем. Людковская М. — М.: Белая ворона, 2014. — 28 с.

В бэби-блого-разговорах о культуре и культе детства тема МАГАЗИНОВ — огромных моллов, которые в городе, по сути-то, и являются основным местом семейного городского развлечения, мало разработана. А ведь какие сюжетные возможности — шопоголик и бэби, спас-жилет для супермаркета, живущие в торговом центре люди, которых никто не замечает, и прочее! Барбу Линдгрен, автор позабытого галлюциногенного «Лоранга, Мазарин и Дартаньян», создала лаконичный и полный очаровательных игр для замороченных на «взрослом» текст («Хочешь потеряться вместе с нами?» «С превеликой радостью!»). Рассказывает он о том, как мама думала, будто Робин любит торговые центры, а Робин считал, что мама обожает огромный магазины, и они в итоге зачем-то отправились в большущий молл. Ну и прочее экзистенциальное о том, как легко потеряться в толпе. Культовый художник, никак не меньше, Свен Нурдквист рассказ о потере ребенка в магазине превратил в историю об общем потребительском дурдоме накануне Рождества. Жаль, книжка мало нравится «финдусоманам» * — прим. ред. автор имеет в виду развлекательную серию детских книг про старичка Петсона и его котенка Финдуса. — основной мотив любви к иллюстрациям Нурдквиста — множество мелких мимишных смешных порой немного неприличных и загадочных деталей. Однако в «Где все?» художник создал живописную баталию, скорее пятна и мазки акварельные, чтобы передать эмоции, все гипер: как крошечны и незаметны дети, животные и старики, соски, игрушки и упавшая еда. Апофеоз — отдел игрушек, где дети кричат, покупается не то, взрослые и дети — не понимают другу друга — собственно, о чем нам уже заявили в начале книги. Огромные ноги, сумки, тележки — Нурдквист рисует два мира: тех, кто в магазине по делу, как бы обычный, весь в покупках, и тех, кто потерялся — они сразу становятся маленькими, проскакивают между ногами и колесами, и живут совсем иной жизнью, остановившейся во времени. Это дивное произведение, по которому можно на самом деле целые фильмы снимать и мюзиклы ставить. И конец — такой хороший — когда Робин и мама, не просто находят, но понимают друг друга.

Пинфолд Л. «Черный пес». / Пер. с англ. Чернышева Т. — СПб.: Поляндрия, 2015. — 32 с.

Иногда рождественские книги не обязательно пишутся про Рождестве, просто на иллюстрациях нарисован снег, зимний парк, лед на пруду, и этого достаточно для создания соответствующего настроя. К дому пришла собака. Обычный черный пес, бездомный, большой, лохматый. У страха глаза велики — жители дома — милейшее семейство, всё сплошь в пижамах, среди кучи книг, безделиц, кошек, носков, чашек, пледов и прочих радостей рождественских каникул, таких длинных, что другой жизни уже и не представить, — отчего-то пугаются — от этого страха пес вырастает в Пса — исполинское чудовище чуть ли не из греческих мифов, достающее до облаков. Но вот Пса видит самая младшая Крошка, девочка покидает уютный теплый дом, принявший уже к тому времени осадное положение — баррикады из разноцветных кресел и полосатого матраса — и выходит на улицу. Методично, по своему внутреннему плану, бегает от чудовища — по снежной детской площадке, заледеневшему пруду, напевая песенку, от которой монстр становится всё меньше — и в конце пролезает в дверцу для домашних живтоных. Увидев, что собака-то самая обычная, все хохочут, животное поят и кормят, и вечером позволяют ему заснуть в обнимку с Крошкой возле камина под разные сказки с чудесным концом, которые так здорово слушать в зимние каникулы. О чем эта история — сложно сказать — ее вообще не замечают за потрясающими иллюстрациями. Сам же Леви Пинфолд посвятил книгу своей семье и всем семьям на свете — из чего можно сделать вывод — автор рассказывает о том, что в каждой доме должно быть место новому родному существу, даже если поначалу кажется, что оно ужас-ужасный, заслоняет небо и землю.

Пратчетт Т. Санта-Хрякус. / Пер. с англ. Берденников Н., Жикаренцев А. — М.: Эксмо, 2009. — 480 с. (Плоский мир)

Терри Пратчетт умер в марте 2015 года. Он долго и известно болел, но терять любимого писателя всегда жаль, особенно того, который пишет действительно смешно. Рыцарь, офицер ордена Британской империи, в России Пратчетт по-прежнему воспринимается исключительно в узком жанре пародийного фэнтези, которое читают разные фриковые взрослые, увлекающиеся «фэнтезней» и ролевым движением.

Персонаж британки Сью Таунсенд, Адриан Моул («Годы капучино»), образцовый англичанин, размышляет, почему еще не готов стать отцом, и среди прочих причин — я не читал «Плоский мир».

Но Терри Пратчетт по сути детский писатель, остроумнейший, пастишевый, с массой культурных кодов, которые не только дети, но и взрослые не разгадывают. Сколько фэнтезийщиков читает Гастона Леру, Библию, «Фауста», «Макбета», смотрит Бергмана? Взрослые России, верните Пратчетта детям. Честно. Почему детский автор ушел во взрослое чтение — именно в нашей стране — и не на «ах, я так люблю иногда детские книги», а насовсем, без каких-либо надежд на возврат и поворот — загадка.

«Санта-Хрякус» — очередная версия того, «откуда взялся Санта-Клаус и кто на него работает» — тут Пратчетт подкрадывается ближе всех к мрачным языческим корням. Да и герои-то главные — Смерть, внучка Смерти, наемные убийцы — атрибутика что ни на есть готическая и романтическая. Очень мрачно для Рождества — скажете. А разве дети не любят страшное? Да и английское фэнтези — самое популярное в мире — никогда не было и не собирается становиться сахарным и светлым — Роулинг и Страуд тому пример. Рождество — отличный повод для темных интриг. Пока все хрустят курицей или печеньем, играют в подаренный телефон, читают новые книги — самое время для правдивых историй о Деде Морозе.