Смысл моего присутствия здесь — чтобы вас как-то подтолкнуть в вашем писательском мастерстве, в вашем творческом росте; может быть, даже и разбудить, чтобы вы попробовали писать не так, как до нашей встречи. Во всяком случае, я надеюсь, что вы будете писать лучше. Это не стандартный филологический курс — нет особого смысла рассказывать биографию Толстого или Гоголя, литературоведчески разбирать их произведения, об этом можно прочесть и в стандартном учебнике или в Википедии. Если нам и интересны будут какие-то моменты биографии тех писателей, о которых мы будем говорить, то, скорее, под неким антропологическим углом зрения. И мы примерим на себя даже не стилистическую манеру письма разбираемых писателей, а постараемся посмотреть, какие их личные особенности работают в их произведениях, как они, упрощенчески выражаясь, эксплуатируют себя. Дело в том, что все люди очень разные, уникальные. И цель моей здесь с вами работы, чтобы пробудить эту уникальность, чтобы «начала писать» именно она. Стандартного письма очень много, потому что писатели, особенно начинающие, копируют образцы. Вы читаете известных авторов и по их следам, делаете так же. Следите, какие книги в ходу, как продаются, но это самая последняя работа, которую вы можете делать. Потому что самая ценная работа — это та, в которой вы делаете что-то новое и оригинальное, а это — как ни странно — именно то, что вы делаете, прежде всего, для себя, что вам самому интересно. Пусть это окажется той же самой темой, что и у других авторов, но вы как будто не знаете об этом, вы делаете это из себя, ткете эту паутину из вашего «настоящего себя». Тогда туда попадется и настоящий читатель.

Сегодняшний человек оказался очень неясным с антропологической точки зрения существом

Как выясняется, литература имеет довольно много общего с антропологией, с наукой о человеке. Примерно — взгляды учёных (Фуко, Нанси, Хоружий...) сегодня таковы. Что такое сущность человека в каком-то универсальном, инвариантном, так сказать, центральном смысле, стало в отличие от прошлых веков совершенно не понятно. Сегодняшний человек оказался очень неясным с антропологической точки зрения существом. Скорее, речь о некоей множественности человеческого. И если определения «из центра» дать сегодня затруднительно, то можно попробовать определить человеческое инверсивно — то есть через его антропологическую границу, как это делает, например, Сергей Хоружий в своей парадигме синергийной антропологии. Что имеется в виду? Имеется в виду некий предельный опыт, который властвует над тем или иным индивидом, в котором он, как говорит Хоружий, размыкается. Есть три основных направления, в котором такое размыкание может осуществиться. Первое — это онтологическое размыкание. Примерный ход ученой мысли здесь таков: самая общая наша человеческая категория (в философском смысле) — это Бытие. Граница здесь — Небытие или Инобытие, то есть Бытие Бога. Если вы озабочены именно этим пределом, если именно он пронизывает все ваши тайные мысли и устремления, то принято говорить, что вы определяете (поверяете, конституируете) себя через отношение к этому пределу, то есть к Божественному и именно он формирует вашу личность, ваше мировоззрение, речь о религиозном типе личности. Второе направление размыкания — онтическое. Поскольку следующая общая категория после Бытия — это Сущее. Для человека это — его сознание. Противоположность сознанию — бессознательное. То есть речь о размыкании в сторону бессознательного. Такого «онтического человека» определяют его скрытые неврозы, аффекты, такой вот, в частности, «психоаналитический фрейдовский человек». Во многом эта тема близка и нам писателям, художникам, эксплуатирующим в искусстве свои мании, свои подспудные влечения, сны, предрассудки, пороки, свою скрытую паранойю или шизофрению. Разумеется, такая граница часто проходит вблизи безумия, и играть с этим пределом довольно небезопасно, но мы часто все же ведем с ним игру, чтобы уйти от обыденности, чтобы наше тусклое существование протекало хоть как-то разнообразнее. Третья граница — размыкание в сторону виртуального предела, то есть речь о некоей так или иначе предпочитаемой или выходящей по факту недовоплощенности. Этот вид конституции человека выходит сейчас на первый план, конечно же, в связи с развитием информационных процессов как в обществе, так и в самом человеке. Сама историческая сила техники развоплощает и виртуализирует нас. Но и не только. Одни миры всегда были способны порождать другие, непохожие на те, которые их породили, но об этом позже.

Пусть для нас это будет пока некая рабочая модель — такая вот тройственно устроенная антропологическая граница человека по Хоружему. Самое интересное, конечно, как всегда возникает на пересечении определений. Но, чтобы четче очертить фокус наших экспериментов на себе, мы воспользуемся именно такой типологией и рассмотрим для начала в этой перспективе трех писателей: Достоевского — как пример онтического размыкания. Льва Толстого — как онтологического. И Гоголя — как виртуального. Наша цель, разумеется, поисследовать, прежде всего, самих себя, как эти пределы работают в нас, как обращение к этим пределам может быть и для нас наиболее плодотворно.